Ральф повернул ключ в двери. Мы втроем спустились вниз и двинулись по длинному коридору без окон, напоминавшему мне знакомые тюрьмы. В мастерской, куда привел нас Ральф, окон также не было, но ее заливал свет ламп.
На столе стояло изображение какой-то женщины. Натурщица выглядела значительно старше, чем на картине Баймееров, в уголках ее губ застыла боль, грудь была большой и слегка обвисшей. Ее тело уже не излучало такую полную уверенность в себе.
Бетти перевела взгляд с грустного лица женщины на меня, словно ревновала к ней.
- Когда это было нарисовано? - спросила она Ральфа.
- Лет двадцать назад. Я уточнил в каталоге. Кстати, Лэшмэн назвал картину "Пенелопа".
- Она, должно быть, действительно старуха, - обернулась ко мне Бетти, - даже на этой картине она выглядит не слишком молодо.
- Да и я уж не мальчик, - ответил я.
Она покраснела и отвела взгляд, словно я ее смутил.
- Почему картина стояла именно на столе? - спросил я у Ральфа. - Ведь обычно она хранится не здесь, не так ли?
- Нет, разумеется. Кто-то из работников, должно быть, принес ее из хранилища.
- Сегодня утром?
- Вряд ли. Сегодня тут никого до меня не было, я сам открывал дверь.
- А кто спускался вниз вчера?
- Ну, по меньшей мере, несколько человек. Мы готовим собственную выставку.
- И эта картина должна выставляться?
- Нет. Это будет экспозиция пейзажей южной Калифорнии.
- А Фред Джонсон вчера был в подвале?
- Да. Он довольно долго перебирал картины в хранилище.
- Он вам не говорил, зачем?
- Конкретно нет. Сказал, что ищет что-то.
- Он искал именно это, - вдруг сказала Бетти.
Она уже не ревновала к женщине с портрета, если и ревновала раньше. Щеки ее пылали от возбуждения, глаза ярко блестели.
- Наверняка Фред сейчас по дороге в Тьюксон! - она потрясла сжатым кулачком, будто рассерженный ребенок. - Если только мне удастся уговорить мистера Брейлсфорда, чтобы оплатил затраты на мою поездку...
Я подумал то же самое о Баймеерах. Но прежде, чем говорить с клиентом, я решил позвонить художнику по фамилии Лэшмэн.
Ральф, найдя в книгах номер телефона и адрес, оставил меня одного за столом в своей комнате.
Я набрал номер телефона Лэшмэна в Тьюксоне, в трубке послышался неприязненный хриплый голос:
- Саймон Лэшмэн слушает...
- Моя фамилия Арчер, я звоню из музея в Санта-Терезе, веду расследование по делу о похищении картины. Кажется, вы написали портрет Пенелопы, в настоящее время являющийся собственностью этого музея?
С минуту стояла тишина. Потом я услыхал голос Лэшмэна, напоминающий скрип старых дверей.