Один такой представитель богемы повстречал женщину, которая собиралась пойти ко мне учиться. Естественно, разговор зашел также о моей работе. Он ее предостерег: он бы не послал ко мне своего лучшего друга и злейшего врага, ибо, по его словам, я был «директором публичного дома без лицензии». Он тут же спохватился, заметив, что я очень хороший клиницист. Эта клевета по типу специфической реакции эмоциональной чумы, конечно же, пошла по кругу. Тем не менее женщина пришла ко мне изучать сексуально-экономическую педагогику, и вскоре ей стало понятно, что мы называем эмоциональной чумой.
В таких ситуациях трудно вести себя корректно и конструктивно. Нельзя поддаваться спонтанному и естественному импульсу физически наказать такого больного эмоциональной чумой, чтобы отбить у него всякую охоту к клевете, ибо не хочется пачкать руки. Проигнорировать инцидент в благородной манере означает сделать именно то, на что рассчитывает больной эмоциональной чумой, чтобы спокойно продолжать социально бесчинствовать дальше. Остается путь судебного иска; но это означает – не бороться с эмоциональной чумой медицинским способом, а опуститься на ее уровень. Таким образом, приходишь к тому, чтобы пустить дело на самотек, рискуя, однако, при этом, что другие, точно так же устроенные больные эмоциональной чумой, подхватят начатое дело, что среди них окажется «научный историограф» и что, таким образом, «авторитетный специалист в историографии» преподнесет вас будущему поколению как тайного содержателя борделя. Я хотел бы тут же добавить, что приличная по характеру публичная женщина в социальном и человеческом отношении намного дороже мне, чем подобный больной эмоциональной чумой. Публичные женщины никого не оговаривают; социальные условия, нужда и царящий сексуальный хаос вынудили их выбрать эту профессию, удовлетворять солдат и матросов, которые жертвуют ради них своей жизнью. Многие князья и священники из нужды или потребности посещали бордели. Это не упрек и не похвала, а только констатация факта. Вопрос становится важным прежде всего потому, что многие честные и важные начинания эмоциональная чума снова и снова сводила на нет подобными слухами. Борьба с эмоциональной чумой социально необходима, ибо она приносит миру больше бед, чем десятки тысяч пушек. Фридрих Ланге, великий натурфилософ, описывает клевету, от которой вследствие эмоциональной чумы пострадал пионер-естествоиспытатель XVII столетия Ламетри. В своем великом труде «Естественная история души» Ламетри не только верно понял важные связи между ощущением и физиологическим раздражителем, но и даже совершенно верно интуитивно предугадал и описал связь проблемы души и тела с биологическим сексуальным процессом. Для филистеров, число которых бесконечно больше, чем смелых и правдивых естествоиспытателей, это было слишком. Поэтому они распустили слух, что Ламетри мог развивать такие воззрения лишь потому, что был «сладострастником». Так до нас дошел слух, что Ламетри умер от паштета, которого он как истинный сластолюбец съел слишком много во время застолья. Это не просто медицинский вздор; скорее, это типичный пример распространения сплетен, которые в силу специфической чумной реакции подхватываются неспособными наслаждаться человеческими организмами, передаются следующему поколению и без какого-либо смысла или причины служат осквернению честного имени. Нам сразу становится ясно, какую катастрофическую роль подобные чумные реакции играют в общественной жизни.