- Она была здесь меньше полного дня, - сказал я мелочным тоном. - Три двадцать пять кажется многовато за телефонный разговор.
Его маленькие усики поднялись к самым ноздрям.
- О нет, все совершенно законно. Звонок был междугородный и совершенно личный. Я сам об этом позаботился.
- А разве вы это не всегда делаете?
- Нет, не всегда. Дневная телефонистка уходит в пять, а ночная приходит немного позже. Я сам был на связи, когда миссис Ларкин позвонила сюда.
- В пять вечера?
- Может быть на минуты две позже. Я как раз садился за коммутатор. Эта работа всегда доставляет мне удовольствие.
- Вы уверены, что звонила сама миссис Ларкин?
- О, абсолютно! Ее голос неподражаем. Она актриса определенного типа, характерная актриса.
- Угадали, - сказал я. - Она характерная актриса в своем собственном жанре. И все же, трудно поверить, что простой телефонный звонок мог стоить столько денег.
- Ну, спросите ее!
Он был задет за живое - это было видно невооруженным глазом.
- Идите и спросите у нее.
- Миссис Ларкин не любит, когда ее беспокоят по таким будничным делам. Она держит меня для того, чтобы я освобождал ее от них. Но если звонок был в Детройт, то он мог стоить таких денег.
- В Ипсалините, - выдохнул он. - Звонок был в таверну "Текумзе" в Ипсалините. Это ведь возле Детройта, не так ли?
Я напустил на себя задумчивый вид.
- Так кого же миссис Ларкин знает в Ипсалините?
- Его фамилия Гарбольд. Она попросила его соединить с человеком по фамилии Гарбольд.
Однако его пыл начал остывать. Он посмотрел на свою вазу с васильками, словно заподозрил, что среди цветов могли спрятаться вредные насекомые.
- Ну конечно, Гарбольд. Почему же вы сразу не сказали? Тогда все в порядке. Миссис Ларкин скоро расплатится.
Я нацарапал под счетом свои инициалы и быстро вручил ему счет.
Уна оказалась проворнее, чем я думал. Я постучал к ней в дверь, но ответа не получил. Тут я испытал такое чувство, какое испытывает человек, чьи затруднения предвещают ему добрый удар по голове резиновой дубинкой. Леопардовое манто исчезло со спинки стула, спальня и ванная были пусты, как свисток. По примеру Уны, я вышел через запасной выход.
В аллее позади отеля старуха в шали и поношенной черной юбке стояла, сгорбившись над мусорным баком. Она посмотрела на меня, показав лицо с сеткой бесчисленных морщин.
- Леди в пятнистом манто выходила отсюда?
Старуха вытащила что-то изо рта с провалившимися губами. Это была обглоданная косточка, которую она жевала.
- Си, - ответила она.
- Куда она пошла?
Она молча указала косточкой в конец аллеи. Я вытащил из кармана мелочь и сунул в ее дрожащую руку.