– Хочешь пойти со мной к Джонатану? – спросил я Тигрицу.
– Да, не откажусь посмотреть на твой второй дом, – ответила она.
Я решил, что, если хочу произвести впечатление на нового хозяина, голову мышке лучше не отгрызать, поэтому аккуратно нес ее в зубах. Пробравшись в дом, я положил добычу у парадной двери так, чтобы Джонатан гарантированно наткнулся на мой подарок. На секунду я пожалел, что не владею грамотой, а то приложил бы к мышке записку: «С новосельем!» Оставалось надеяться, что он и так меня поймет.
Мы с Тигрицей заигрались с сухими листьями в кустах, и к Клэр я вернулся позже обычного. Небо над Эдгар-Роуд темнело, а желудок настойчиво напоминал, что пора подкрепиться. Поскольку пойманную мышку я самоотверженно отдал Джонатану, у меня с утра маковой росинки во рту не было.
Пробравшись в дом через кошачью дверцу, я обнаружил хозяйку на кухне.
– Привет, Алфи, – сказала она, наклоняясь, чтобы меня погладить. – Где сегодня гулял?
Я нетерпеливо мяукнул в ответ, и она полезла в кухонный шкаф за банкой кошачьих консервов.
«Прости, но все разговоры потом!» – подумал я, набрасываясь на ужин, пока Клэр открывала упаковку кошачьего молока. Покончив с едой, я тщательно облизал усы и стал наблюдать за тем, как хозяйка наводит порядок. Хотя Клэр была в подавленном состоянии, она никогда не забывала о чистоте – вспомнить хотя бы, как она в первый же вечер затащила меня в ванную. Оставить на столе стакан – нет, это не про мою хозяйку. Она все мыла и убирала на место. С одеждой – та же история. В доме царил безупречный порядок, и Клэр старательно его поддерживала. По правде сказать, даже чересчур старательно. Она купила для меня специальные миски и ставила их на пол, когда приходило время еды. Однако стоило мне закончить, как они тут же отправлялись в раковину, а затем в шкаф для посуды; пол под ними Клэр брызгала моющим средством и тщательно протирала. Я всегда был чистоплотным котом, но соседство с Клэр заставляло меня уделять личной гигиене больше времени, чем обычно. Не хотелось, чтобы новая хозяйка видела во мне угрозу своему идеальному порядку. И повторять опыт с ванной я тоже не горел желанием.
Каждый день после работы (Клэр трудилась в большом офисе и занималась чем-то под названием «маркетинг») она первым делом отправлялась в душ, не переставая жаловаться на грязный Лондон, затем переодевалась в пижаму, наливала себе вина и устраивалась на диване. А потом начинала плакать. За то время, что мы жили вместе, это вошло в порядок вещей.
Клэр почти ничего не ела; я не мог не заметить, что моя хозяйка очень худая. Я был бы рад вернуть ей аппетит, но понятия не имел, как это сделать. Зато она любила пить вино из красивых бокалов. В холодильнике обязательно стояла бутылка, и ближе к ночи она обычно оказывалась пуста. Глядя на это, я невольно вспоминал бездомных, которые грозились пустить меня на шапку. Клэр была совсем на них не похожа, но Пуговка доходчиво объяснил, что происходит с людьми, когда они напиваются, – а моя хозяйка, будем откровенны, напивалась почти каждый вечер. Она осушала бокал за бокалом и плакала, плакала. Я пытался ее утешить, но плохо справлялся с задачей. От этого я начинал чувствовать себя на редкость бестолковым котом: у меня не получалось ни вернуть улыбку на лицо хозяйки, ни хотя бы остановить бесконечный поток слез.