– Думаю, выражу всеобщее и единодушное мнение, что более достойных, чем вы, Иосиф Виссарионович, нет, – вмешался Клим Ворошилов.
– Правильно, – хором поддержали его остальные.
Молотов рассказал Сталину, что Маленков и Берия предлагают создать Государственный комитет обороны.
– И кто будет его возглавлять? – сразу насторожился Иосиф Виссарионович.
– Вы, товарищ Сталин, конечно.
Сталин облегченно вздохнул. Его лицо расслабилось, но он ничего не сказал.
– Кроме вас, председателя ГКО, в него войдут следующие товарищи… – И Берия перечислил остальных членов комитета.
Сталин заметил, что в состав не включены Микоян с Вознесенским. На это Лаврентий Павлович ответил, что они будут руководить правительством. Прагматичный Микоян, конечно, понимал, что его работа по снабжению Красной армии имеет к деятельности ГКО прямое отношение. Он попросил, чтобы его сделали специальным представителем комитета. Сталин распределил обязанности. Маленкову он поручил строительство самолетов, Молотову – танков, Вознесенскому – производство оружия и боеприпасов. Вождь вернулся к управлению огромной страной.
Был ли у Сталина на самом деле нервный срыв или он просто решил разыграть перед товарищами спектакль? Надо отметить, что во всех поступках и действиях Иосифа Виссарионовича, этого ловкого политика и не менее умелого актера, никогда не было ничего четкого и понятного. Нервный срыв представляется вполне правдоподобным и возможным. Сталин был сильно подавлен неудачами на фронте и смертельно устал. Но раскисать и сдаваться без борьбы не в его характере. Не менее серьезное напряжение он испытывал сразу после смерти Нади, да и во время войны с Финляндией.
Срыв был вполне объяснимой реакцией на собственную неспособность правильно просчитать действия Гитлера. Этот громадный промах скрыть от своих придворных вождь, конечно, не мог. Но это только часть того отчаяния, которое нахлынуло на него в первые дни войны. Поражения на фронтах ясно показали, какой вред нанес Сталин репрессиями и насколько он неспособен руководить войсками. Он оказался голым императором. Только диктатор, успевший истребить всех потенциальных соперников, мог пережить такой кризис. В любой другой политической системе подобные провалы и ошибки неминуемо привели бы к смене правительства.
Несомненно, были правы и Вячеслав Молотов с Анастасом Микояном, полагавшие, что Сталин «ломает комедию». Конечно, добровольное сложение с себя властных полномочий было заранее отрепетированным и хорошо продуманным поступком. То же самое нередко делало и множество других исторических личностей.