Ему говорили:
— Отработай еще неделю, потом еще неделю...
Угроз с их стороны не было, и, казалось, можно уехать, но сумма, подводящая итоги контракта, была так значительна и ее так хотелось получить, чтобы потом долго вообще не думать о деньгах.
До сих пор снайпер не выявил каких-то явных признаков опасности, грозящей извне, не нащупал тайных подходов к себе со стороны контрразведки, милиции и военных. Но он давно уже играл в прятки со смертью, а подобные смертельные игры всегда вырабатывают высокий градус осторожности и интуиции, и человек начинает четко осознавать: вокруг сжимается кольцо.
Такое чувство появилось, и снайпер действовал с утроенной осторожностью.
Руководители советовали, чтобы он не просто убивал жителей города, а способствовал формированию ненависти к руководству города и республики, которое не может защитить людей. Это будет толкать население к присоединению Приднестровья к Молдавии. Надо создавать социальную напряженность.
Снайпер свою задачу понимал хорошо.
Эту позицию он подготовил загодя, несколько дней назад. Место засидки было выбрано удачно — в старом доме на краю города. Дом давно находился на капремонте. Но какие ремонты в такое лихолетье? Денег в городской казне нет, поэтому стоял он, всеми брошенный, наполовину без окон, наполовину без дверей.
В крайнем подъезде дверь была закрыта на замок. Ржавый замок на не нужной никому двери. Снайпер нашел обломок металлической опалубки и легко отогнул старую петлю, приколоченную когда-то двумя маленькими гвоздями. Если теперь закрыть дверь изнутри, то снаружи будет видно, что замок как висел, так и висит на своем месте.
Снайпер посидел на скамеечке в соседнем дворе, почитал книжку. Отсюда были видны подъезды старого дома. Ничего подозрительного не заметил. Людей — мало. Время — рабочее. Кто-то на работе, кто-то на учебе. Дождался, когда на улице не осталось ни души, пригладил пятерней волосы (тем самым поправил парик) и побрел к своему подъезду.
В такие моменты нельзя допускать никакой суеты: нервничать, оглядываться, торопиться или, наоборот, слишком медлить. К засидке надо идти нормально, как всегда, надо превратиться в никчемного, незаметного, ничем не примечательного человека. В нем и не было ничего примечательного: худощавый низкорослый мужчина средних лет с всклокоченными темными волосами.
Видавшая виды балахонистая куртка из плотной материи, старенькая бесформенная сумка, легкая сутулость говорили о том, что мужчина крепко потрепан жизнью и ищет места для непритязательного ночлега.
Бомжи никому не интересны.