Он убегает.
— Вы говорите, Агния, у него есть невеста? Вот возьмите, передайте ему…
Торопливо, стараясь не думать, передает ей маленький кошелек. Вот так.
Почему она не может дать ему денег?
— Мне теперь ничего не надо. Возьмите же, возьмите скорей.
Ей страшно, что Агния берет молча и не благодарит.
Отчего она не благодарит? Улица отчетливо уходит в темноту.
— Я не помню, что-то хотела сказать вам, Агния. Я ничего не понимаю, что со мною творится. Вы знаете, Агния, я, кажется, схожу с ума. Я не отвечаю за свои действия. Нет, нет, я вспомнила… Я не хочу. Слышите, Агния, я не хочу.
Да, да, она этого не хочет.
Улица вытягивается еще больше. В мучительном страхе она схватывает Агнию за руку.
— Я не велю вам… Это отвратительно. Все равно, я чувствую, что теперь скоро умру. Нет, нет, Агния, вы так скверно смотрите на меня.
Та вдруг нагибается и целует ей руку.
— Нет, нет, что вы делаете? Я этого не хочу.
И вдруг ей кажется, что она, действительно, сейчас сойдет с ума от нестерпимого ужаса, смотрящего на нее из темноты, из этих враждебных, равнодушных чужих домов.
— Я вас прошу, Агния, вы успокойте меня. Вы ничего не будете делать?
— Ничего, ничего, милая барыня! Вы успокойтесь. Я все слышу.
— Мне теперь вредно волноваться, Агния.
Она усиливается возвратить себе улыбку. Вот так! Она сама себя пугает. Ничего подобного не может быть. Какой вздор! Ведь она же сказала ясно, что этого не хочет.
Агния усаживает ее в поданные извозчичьи санки и садится с нею сама. Молодой человек, суетясь, напрасно старается застегнуть полость. Лошадь, храпя, берет с места.
— Вы хотите, чтобы я ехала непременно домой? Ну, хорошо. Пусть будет так.
…Извозчик останавливается у подъезда.
— Да, это самое крыльцо. Сколько раз я на него всходила, Агния! И все напрасно. Поднимите же меня. Постойте, я не понимаю, что со мною сейчас случилось?
— Ничего, барыня, с вами не случилось.
— Я дала вам деньги. Правда? Зачем? Вы мне повторите: зачем?
— Мы вам очень благодарны, барыня.
— Это не означает, Агния… Вы же меня понимаете? Это гадко. Это — преступление. Я этого не хочу. Вы слышите, наконец? Мне все будет думаться. Помните же, что я сказала вам: я не хочу.
— Никак нет, барыня, я же это понимаю.
Она опускает глаза.
— Нет, вы говорите это нарочно. Это меня ужасает. Я ничего не понимаю, что сейчас произошло. Пусть он возьмет эти деньги и будет счастлив. Вы слышите? Там денег немного, но, может быть, это ему поможет. Это я из благодарности к вам, Агния. Теперь я верю, что вы мне, действительно, преданы. И потом, я уже почти примирилась. Так трудно причинять людям зло… даже заслуженное. Вы понимаете, Агния, это не значит, что я это признаю нормальным, что я это допускаю, но у меня нет, может быть, необходимой жестокости. У меня со дна души поднимается какой-то странный ужас. И я не могу. Это, может быть, смешно. У меня слишком мягкое сердце. Вы подумайте, Агния, ведь я приняла ее в мой дом… тогда, когда все отвернулись от нее.