Ну, теперь он может идти. Она сама провожает его до двери и подает пальто. Агния присутствует при этой церемонии только для того, чтобы затворить за барином дверь. Это уже, безусловно, дело горничной.
Проводив мужа, Варвара Михайловна соображает, глядя на стенные часы, когда можно будет позвонить в больницу по телефону и справиться, приехал ли туда Васючок. Начинается долгое утро всевозможных домашних хозяйственных забот, прерываемых короткими телефонными запросами.
— Что, доктор Петровский к вам еще не приезжал? Передайте, что его просили из дому позвонить, как только он приедет. Васючок, это ты? Здравствуй, милый. Как ты себя чувствуешь? Я все продолжаю хлопотать по хозяйству. Ну, смотри же, приезжай вовремя.
Но сегодня, кроме того, у Варвары Михайловны голова полна предстоящим визитом. Сегодня ее поступок кажется ей уже немного опрометчивым. Правда, Васючок будет совершенно сбит с позиции. Он не будет знать, что подумать.
Все утро Варвара Михайловна ходит, усмехаясь сама себе. Ужасно смешно, что скажет и что сделает Васючок, когда увидит сидящую у нее за завтраком Ткаченко. Не позвать ли еще Софью Павловну с мужем? Эта мысль внезапно ей тоже почему-то нравится. Она подходит к телефону и звонит.
— Мой друг, это вы? Вы не очень сердитесь на меня, что я отказалась вчера от вашего приглашения?
— Конечно, сержусь.
— Но я вас убедительно прошу переменить гнев на милость и приехать к нам сегодня со Спиридоном Петровичем позавтракать. У нас будет кое-кто из интересных лиц.
— Кто же?
— Секрет.
— Не могу догадаться, кто. Хорошо, мы приедем.
Варвара Михайловна отходит от телефона в большом волнении. Вероятно, Софья Павловна сочтет ее за сумасшедшую. Быть может, то же самое подумает и Васючок То, что она сейчас делает, совершенно экстраординарно. Она старается в последний раз проверить себя. Неужели, в самом деле, это было вызвано обстоятельствами? Может быть, лучше позвонить по телефону этой госпоже и сказать, что сегодняшний визит отменяется?
Но нет, она непременно хочет, чтобы Васючок встречался с этой женщиной на ее глазах. И это не каприз. Нет, нет! Она не желает, чтобы это случилось где-то там, в неведомом пространстве. Правда, это мучительно, но что же сделать? Она может удержать Васючка от визита «туда» сегодня, завтра, но послезавтра она его уже не удержит. Так пусть же.
И кроме того, эта Ткаченко должна же быть в конце концов благодарна за то, что она имела мужество пустить ее в свой дом и собственной грудью и репутацией заслонить от общего презрения.
— О, — заключала Варвара Михайловна свои мысли, — как должна быть благодарна ей эта женщина! Как должна быть благодарна!