— Я только поласкаю, — нежно повторял он, а палец двигался вокруг моего клитора, пока этот бугорок не распух и не затвердел. Тогда мне начало казаться, что внутри меня прорастает семя, и я испытала такую радость, что затрепетала под его пальцами. С благодарностью я поцеловала его. Он улыбался, потом сказал:
— Тебе хочется поласкать меня?
Я утвердительно кивнула, но не понимала, чего он от меня хочет. Он расстегнул брюки, и я увидела его пенис. Я взяла его в руки.
— Сожми его покрепче, — попросил он.
И тут он обнаружил, что я не знаю, как это делается. Он взял своей рукой мою руку и показал, чего от меня хочет… Немного белой пены брызнуло мне на руку. Он застегнул брюки и наградил таким же поцелуем благодарности, какой я подарила ему, когда испытала удовольствие.
— А тебе известно, — спросил он, — как индус десять дней занимается любовью со своей женой, прежде чем в нее проникнуть? В течение десяти дней они только ласкают друг друга и целуются.
Воспоминание о поведении Рональда, который очернил меня в глазах остальных, снова привело его в ярость.
— Не сердись, — сказала я. — Я счастлива, что он так поступил, потому что я отправилась погулять подальше от деревни и оказалась здесь.
— Я полюбил тебя, как только услышал акцент, с которым ты говоришь. Мне показалось, что я снова пребываю в путешествии. Твое лицо, походка, поведение такие необычные… Ты напоминаешь мне девушку, которую мне хотелось нарисовать в Фесе. Однажды я увидел, как она спит точно в такой позе. Я всегда мечтал разбудить ее, как сейчас разбудил тебя.
— А я всегда мечтала, чтобы меня разбудили именно такими ласками, — сказала я.
— Если бы ты не спала, я мог бы не решиться.
— Неужели, такой авантюрист, как ты, который спал с дикой женщиной?
— На самом деле я не жил с дикой женщиной. Это случилось с моим другом. Он постоянно об этом рассказывал, и поэтому я теперь говорю об этом так, словно бы это случилось со мной самим. На самом же деле с женщинами я веду себя очень робко. Мужчин я могу сбить с ног, могу драться, напиваться, но женщины, даже проститутки, меня пугают. Они надо мной смеются. Но сейчас все произошло в точности, как я себе это воображал.
— Но через десять дней я должна быть в Нью-Йорке, — смеясь, сказала я.
— Если тебе надо будет вернуться, на десятый день я сам отвезу тебя обратно. Но до той поры ты останешься моей пленницей.
В течение десяти дней мы работали на открытом воздухе, лежали на солнце. Солнце накаляло мое тело, и Рейнольдс ждал, пока я закрою глаза. Иногда я притворялась, что хочу, чтобы он сделал со мной что-то большее. Я думала, что, если закрою глаза, он мной овладеет. Мне нравилось, как он подходит ко мне, словно охотник, совсем беззвучно, и ложится рядом. Иногда он перед этим приподнимал мое платье и долго меня рассматривал. Потом он обычно прикасался ко мне так легко, словно бы не хотел меня разбудить, пока у меня не начинала выделяться влага. Тогда движения его пальцев ускорялись. Мы не отрывали губ друг от друга, наши языки ласкались. Я научилась брать в рот его пенис. Это его ужасно возбуждало. Он сразу терял всю свою нежность, заталкивал свой пенис мне в рот, и я боялась задохнуться. Однажды я даже укусила его, сделала ему больно, но он не обратил на это внимания. Я проглатывала его белую пену. Когда он целовал меня, наши лица были ею измазаны. Чудесный запах секса впитывался в мои пальцы, и мне даже не хотелось мыть руки.