Он долго еще стоял и смотрел на мертвеца. Потом вздохнул.
— Да, Мюллер, ты был настоящим мужчиной. Это я тебе точно говорю. — Он взял с раскладушки одеяло и накрыл мертвое тело.
Потом он начал обследовать комнату. Камина не было, а единственное окно зарешечено толстыми железными прутьями, крепко вмурованными в камень. Наконец, проверил дверь, но обследование замков показало, что этим путем уйти тоже не удастся.
Пол взглянул на часы: почти половина третьего. Он сел на постель и стал обдумывать создавшуюся ситуацию. Необходимо было как-то отсюда вырваться. Из взгляда, которым Крюгер одарил Анну, Шавасс понял, что тот собирается ею заняться. Мысль от этом заставила Шавасса содрогнуться.
А тут еще этот Гауптманн. Пол постарался вспомнить все, что ему приходилось читать об этом человеке. Либеральный политик, безраздельно властвовавший над сердцами простых людей. Вполне возможно — новый канцлер. Его смерть станет мировой сенсацией. Ирония судьбы заключалась в том, что он должен умереть на Мирной Конференции ООН.
Тот факт, что Нагель с присными готовят убийство этого человека, говорит о силе их движения. Если им удастся избежать наказания, значит вскоре они появятся на немецкой политической арене в качестве полноправных представителей своей организации. А уж коли наци возьмут правительство хотя бы под малейший контроль, то нарушится с таким трудом выстроенный баланс в отношениях Восточной и Западной Германий, что моментально отразится на мировой политике.
В бессильной злобе он стукнул кулаком по колену. Вот тогда он и заметил один из резиновых шлангов, которыми лупцевали Мюллера.
Либо Штайнер, либо Ганс отбросил его на пол, и откатился под операционный стол. Подняв его, Пол заметил, что шланг весь в крови, и обтер его одеялом. Потом взвесил на руке. Эта штуковина была двух футов в длину — жуткое и смертельное оружие — и пока он рассматривал ее, в голове стал вырисовываться план.
Сначала Шавасс заорал, что было сил. Потом он сделал передышку и повторил крик. Наконец, он услышал приближающиеся шаги, которые замерли у его двери. Шавасс начал громко стонать.
Из-за двери послышался голос Ганса:
— А ну, прекрати, не то я заткну тебе пасть!
В ответ Пол дико завыл, а сам пересек комнату и прижался спиной к стене возле двери.
Ганс зло повторил:
— Что я тебе сказал?! — И после паузы: — Ну, ладно, дружок, сам напросился.
В замке заворочался ключ, и дверь распахнулась. Ганс вошел в комнату, вытянув вперед скрюченные ручищи, а Шавасс тихонько сказал из-за его спины:
— Я здесь, скотина.
Ганс повернулся и собирался позвать на помощь, но не успел. Шавасс изо всей силы врезал ему шлангом по горлу. Ганс не издал ни звука. Глаза его закатились и, словно подрубленный, он рухнул на спину. Бородища покрылась пеной, пальцы заскребли по дощатому полу, а рот судорожно хлебал воздух. Вскоре он застыл.