Он почувствовал ее улыбку. Как такое возможно?
Ему кажется, он давно знает эту женщину.
– Значит, ты участвовал в гонке яхт? – спросила она.
– Мы участвовали.
– Ты и Джейк с веревочной лестницы.
– Ага. – Она сказала «Джейк с веревочной лестницы» так, словно было совершенно нормально, что его брат раскачивался на веревочной лестнице вертолета где-то над Южным океаном.
– Ты из США.
– Женская интуиция?
– А ты не совсем идиот. Сколько вас было на лодке?
– Двое.
– Значит, вы оба спаслись, – удовлетворенно сказала она.
Бен испытал довольно сильную боль, от которой пульсировала его нога. Голова тоже разболелась.
Такое ощущение, будто после заверения в том, что Джейк в безопасности, Бен ничего больше не может чувствовать. Хотя нет. Он чувствует близость этой женщины.
– Расскажи мне о яхте, – попросила она.
– «Рита Марлен».
– Красивое название.
– В честь моей матери, – сказал он.
– Она красивая?
– Была когда-то.
– Была? – переспросила она. – Извини.
– Уже прошло много лет. – История с матерью казалась ему сном. Чем-то нереальным и темным.
– Вы плыли из США?
– Мы решили рискнуть и обойти вокруг света. Здесь мы хотели сделать остановку. Джейк актер. Он должен начать работу в Окленде.
– Джейк известный актер?
– Джейк Логан.
– О, я его знаю. – Она говорила взволнованно, но сонно. – Он сыграл в кино сексуального хирурга-француза. Он не француз?
– Нет.
– Моя сводная сестра разочаруется. Он ее любимый голливудский актер-красавчик.
– Но не твой?
– У меня в жизни достаточно забот, чтобы обожать вымышленных героев.
– Например, забота об антигерое, выброшенном на пляж?
– Ты сам это сказал. – Она улыбнулась.
Какое-то время оба молчали. Костер угасал. Боль в колене Бена усиливалась, но он не желал вылезать из-под теплого одеяла. Впрочем, этого не хотела и Мэри.
Но в конце концов она встала, вздыхая, а он испытал почти сводящее с ума ощущение потери. Его Мэри.
Его Мэри? Что за дурацкие мысли приходят ему в голову?
Выскользнув из-под одеяла, она приблизилась к костру. Бен видел слабо освещенные очертания ее тела. Изящная, с короткими волосами и тонкими чертами лица. Чем-то похожая на Одри Хепбёрн.
На Мэри были только трусики и бюстгальтер – кусочки кружева, которые почти ничего не закрывали. Его Мэри?
Он одернул себя.
– Хайнц, ты закрываешь тепло от костра для нашего гостя, – укоризненно сказала она, но собака не шевелилась.
– Мне тепло.
– Благодаря одеялу Барбары, – произнесла Мэри. – Его выстегала ее прабабушка. Оно столетие разделяло две комнаты как стена. Если мы его порвем, нам несдобровать.
– Я дам ей миллион за это одеяло.