Домой они ехали в молчании. Мэри съела тост и легла спать, едва обмолвившись с Беном парой слов.
Он проснулся ночью и услышал, что Мэри тошнит. Сказать, что он ему стало не по себе от ее мучений, – значит не сказать ничего.
Почему бы не пойти к ней, не обнять и не сказать, что любит ее? Потому что Бен любит ее, он в этом уверен. Мысль о расставании с Мэри почти убивала его.
Но словно насмехаясь над ним, в его голову приходили и другие мысли. Бен вспомнил своего брата, в крови, без сознания, на грязной дороге в Афганистане. Он вспомнил свою мать, которая возвращалась домой поздно ночью из театра, взбудораженная и радостная. Она обнимала Бена, говоря:
– Сделай меня счастливой, Бен. Заставь меня оставаться счастливой.
Глядя на двери материнской спальни в то утро, когда она умерла, Бен думал, что подвел ее.
Нужно сделать всего пять шагов до спальни Мэри, чтобы войти к ней и утешить.
Если он оставит ее здесь, то подвергнет риску. Но если он возьмет Мэри в США на ее условиях…
Ее рукопись лежит на кухонном столе. Бен перелистал ее, и ему хотелось одновременно улыбаться и плакать. В воображении автора все может случиться. В романе Мэри он может быть героем.
Мэри может быть в безопасности в своем воображаемом мире. Что Бен готов ей предложить, чтобы она чувствовала себя еще более защищенной?
Он поднялся в надежде увидеть Мэри выходящей из ванной комнаты, но она вернулась в спальню и плотно закрыла двери. Она впустит Бена, если он попросит. Но просить ее он не станет.
Бен вышел на улицу и посмотрел на звезды, убеждая себя, что для него здесь все чужое и он должен уехать. Он обязан оставить Мэри в покое.
– Я больше ничего не смогу для нее сделать, – сказал он себе. – Я не готов обещать ей счастливый брак. Она может пофантазировать о нем в своем романе. Я не буду рисковать ни ее, ни своим благополучием.
Наступил рассвет. Бен решил уехать. Джейк проведет на съемочной площадке весь день, и они смогут с ним увидеться только к вечеру. Бену нужно вернуться на Манхэттен – в материальный мир, где нет места эмоциям.
Он постучал в дверь спальни Мэри. Ему было не по себе.
– Входи!
Она лежала в постели, бледная и невероятно уязвимая.
– Как ты?
– Я в порядке. – Она печально улыбнулась. – Ладно, я плохо себя чувствую, но не я первая, не я последняя. Я справлюсь.
– Ты не хочешь, чтобы я остался? – Бен остался бы, но только чтобы помочь.
– Ты наполнил мою морозилку. Наколол дров. Что еще мне нужно?
Бен не ответил.
– Ты уезжаешь прямо сейчас?
– Я… Да.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя на прощание? – сердито спросила она, и он не стал ее винить.