Макс Дейн был взрослым мужчиной.
Анна наклонилась чуть ближе и в мерцающем свете свечи любовалась игрой теней на его красивом лице.
И несмотря на то что она действительно находила его привлекательным, этот джентльмен казался недосягаемым во всех смыслах слова.
Она подумала, что бы он сказал, если бы она заявила ему, что сегодняшний вечер складывается как удивительный, самый захватывающий и очаровательный в ее жизни. Вероятно, он назвал бы ее бессердечной, поскольку именно в этот вечер Макс оплакивал своего брата.
Без всякой потаенной мысли она подалась вперед и отвела прядь волос с его лба. Анна никогда не испытывала подобного сочувствия.
Осознав, что она сделала, мисс Райз отдернула руку, и напряглась в ожидании колкого замечания по поводу своего развязного поведения. Что ж, она его заслужила. Господи, о чем она только думала?
Но Макс не пошевелился, его глаза оставались закрытыми, а дыхание было глубоким и ровным.
Она тяжело сглотнула.
– Мистер Дейн?
Никакой реакции. Максимилиан Дейн крепко спал.
Анна перевела взгляд со своего гостя на дверь. Сейчас она может или уйти, или позвать на помощь.
Ее взгляд вновь вернулся к Максу. Впрочем, если захочет, она может сидеть и любоваться красивым лицом, причем столько, сколько захочется.
Ее взгляд медленно опустился на его рот.
На самом деле она могла бы сделать почти все, что захочет.
То, о чем она подумала, было глупостью. Если бы днем кто-то сказал ей, что несколько часов спустя она будет намереваться воспользоваться тем, что джентльмен спит, она бы без колебаний назвала такое предположение смехотворным и оскорбительным.
И вот теперь она наклоняется чуть ниже… еще ниже.
Ощущение было необычайно странным, словно она наблюдала за собой со стороны и наслаждалась тем, что открывалось ее взору.
Мечты о свободе и о коттедже в деревне были, конечно, хороши, но, наверное, нереальны. Скорее всего у нее никогда не будет домика, никогда она не будет счастлива. И почти наверняка ей никогда больше не представится такой шанс, как этот. «Пусть меня называют Ледяной Девой Андовер-Хауса», – думала она. Она-то знала, что это не так.
Просто чтобы удостовериться, она прошептала: «Мистер Дейн, вы?..»
Ответа не было, ни малейшего намека на то, что он слышал ее.
И неожиданно комната обрела почти мистические качества. Запах свечей стал сильнее, а скрип ее стула, когда она нагнулась над ним, прозвучал неожиданно громко.
И вот она уже целует его. Точнее, крепко прижимает губы к его губам. Был ли это настоящий поцелуй, она не знала.
Анна знала, что нужно было шевелить губами, но она понятия не имела как это делать. По какой-то причине ей показалось, что прижать губы к его губам, пока он спит, – естественный, хотя и безусловно порочный поступок. Но движение губ казалось скорее порочным, чем естественным, словно оно могло увести ее за грань, отделявшую непростительно дерзкое от распутного.