— А вдруг это Барбара, — прошептал Ганович, — давайте не искать приключений с нечистью, панове!
— Верно, — наконец-то выдавил из себя сторож, испуганно кивая своей большой круглой головой, — говорят, она блуждает в этой галерее! Спаси нас Боже! — и он перекрестился. Но Богуслав, оглядев всех не то сердитым, не то непонимающим взглядом, развернулся и вновь ринулся к двери.
— Остановитесь, пан Богуслав! — почти крикнул доктор. — Кто знает, какой опасности мы подвергнемся, если зайдем!
— Пан Радзивилл, — взмолился Ганович, у которого неожиданным порывом ветра непонятно откуда задуло свечу, — давайте вначале позовем хотя бы драгун! Пусть они войдут первыми! Мы же не знаем, что там!
— Нет времени ждать! — нахмурились брови Богуслава. Он словно знал больше других, что творится за дверью, а возможно неведение лишь придавало мужества и решительности этому опытному солдату, никогда не терявшему присутствие духа в самых ожесточенных боях. — Открывайте, сторож! Чего вы стоите, как статуя, черт бы вас побрал!
— Не поминайте черта! — крикнул Штеллер.
Богуслава, похоже, взбесила нерешительность сторожа и Гановича. Он отвернулся от них и ударил ногой в дверь, сбивая пломбу. Грохочащий шум от удара отозвался эхом в высоких сводах, прокатился по галерее, как гул далекой канонады.
Сторож трясущимися руками стал вставлять ключ в замочную скважину. Но это у него явно не получалось.
— Три тысячи чертей! — словно издевался над просьбой Штеллера Богуслав. — Пан Ганович! Отоприте дверь вы, пока я ее не высадил к чертям собачьим! Живо!
— Ясновельможный пан, — Ганович отступил на шаг, — повелите мне идти прямо под ядра московской пушки, я без колебаний исполню. Но вы требуете, чтобы я бросил вызов силам ада!
Богуслав схватил ключ из рук сторожа, который также отпрянул в сторону.
— Похоже, кругом все в штаны наложили! — процедил Богуслав также дрожащими, но больше от волнения руками, открывая замок ключом.
Дверь со скрипом отворилась. В зале было темно, но в центре в ореоле какого-то бледно-белого фосфоресцирующего света стояла… женщина. Впрочем так показалось, похоже, лишь одному Богуславу.
— О, никого! — сказал сторож, хотя все без исключения ощутили странный морозный холод, веющий на людей, едва распахнулись двери в зал собраний.
— Что там за туман в центре? — спросил голос Штеллера.
— Матка Боска! — ошарашено выпалил Ганович, осеняя себя крестом. — Боже, Отче наш, иже еси на небеси…
Богуслав стоял оцепенев, глядя в одну точку. Он также, медленно поднял руку и начал было креститься, но… рука замерла на лбу… Странный холод исчез. Более никто ничего не видел. Впрочем, сторож не видел ничего с самого начала.