— Василий-ста! Великий государь жалует тебя чашею.
Тот, приняв ее, выпивал стоя и кланялся, а подносивший кубок возвращался и докладывал:
— Василий-ста выпил чашу, челом бьет.
Де ла Гарды хотел было спросить по какому случаю так много гостей, но царь опередил его, удивив при этом немало:
— Сегодня я избранных пригласил. Народу потому немного!
— А не много ли явств, Ваше величество? — вежливо укорял за расточительство царя генерал-губернатор Ливонии. Подобного граф никогда не видал ни в Стокгольме, ни в Вильне, ни в других городах.
— Да сожрут все! — смеялся захмелевший царь.
Де ла Гарды с любопытством изучал местные обычаи. Он обратил внимание, что менее знатных именовали со странным окончанием — су (Феодор-су, Иван-су), когда к более знатным именам прикрепляли окончание — ста (Дмитрий-ста, Василий-ста). В русской Литве Де ла Гарды подобного абсолютно не слышал. Это скорее напомнило ему говор финнов Суоми.
— Скажите, Ваше величество, — спросил по-немецки наклонившись к царю Де ла Гарды, — а сколько же у вас поваров?
Стоящий рядом толмач, ведающий немецкий и русский, тут же перевел.
— А шут их ведает! — махнул рукой царь и, повернувшись к какому-то очередному бородачу, спросил:
— Федька, а сколько у нас поваров?
— Так только платных поваров и приспешников у нас в Кремле два десятка, — почему-то испуганно отвечал Федька, который, как показалось Де ла Гарды, по возрасту годился царю в отцы, — еще состоят пять хлебников, квасовары, старцы, надзирающие за кухней, поварята, а также несочтенное количество кухонных рабочих из холопов. Трудно подсчитать сразу, светлый царь. Не гневайся.
— А вот гневаюсь! — улыбнулся Алексей Михайлович, бросив искоса взгляд на шведского графа, и отхлебнул вина из золотого кубка. — Я вот рыло щас, Федор, тебе начищу!
И царь шутливо приложил кулак к толстой щеке Федьки. Тот побелел и заулыбался, видимо, не зная, шутит ли царь или же сейчас в присутствие посла в самом деле заедет в рыло.
Расфуфыренные крайчий, чашник и чарошник стояли у столов, зорко наблюдая за своевременным подаванием кушанья и напитков. Музыканты в углу наяривали скоморошскую какофонию, призванную, наверное, веселить шведов. Шесть шведских офицеров, сидящих по правую руку от своего командира, вопреки внешне хладнокровному Де ла Гарды, наоборот, выказывали то бурное удивление, то бурный восторг, но не музыкой, а блюдами, их обилием и разнообразием. Кажется, что шведы оказались в легендарных чертогах бога Одина, где пируют асы древних викингов вместе с душами павших в бою храбрых воинов.