Небеса ликуют (Валентинов) - страница 28

Она кивнула в сторону Тибра. На миг мне показалась, что ее темные глаза светятся лукавством. Кажется, меня проверяли.

— Вы имеете в виду наводнения? — поинтересовался я. — Вы правы, Тибр — река не из спокойных, но плотина…

Я шагнул вперед, к самому краю, где под ногами глухо шумела вода, казавшаяся теперь не рыжей, а черной.

— Плотину, о любознательная Фиалка, строить опасно. Раз в сто лет паводок бывает в несколько раз выше нормы, и тогда Вечный город повторит печальную судьбу Атлантиды, о которой писал в свое время Платон. А посему требуется, во-первых, построить бычок выше по течению и обводной канал вокруг города, дабы направлять туда паводковую воду. Дорого, зато надежно. И, конечно, укрепить берега, поелику в последний раз их укрепляли в начале прошлого века, причем не особо тщательно…

Внезапно я почувствовал, как ее пальцы прикоснулись к моей руке.

— Еще раз извините. Будем считать…

— Уже считаю, — охотно согласился я. — Расскажите-ка лучше о вашей труппе.

— Ну вот еще! — Судя по ее голосу, девушка явно повеселела. — В нашей труппе ничего особенного нет, и слава богу. А вот вы, кажется, играли что-то необычное. Как звали того сокрушителя столиц? Ольянтай?

— Ольянтай, — кивнул я. — Но его я играл мало. Моя роль — это Илочечонк. Она даже остановилась.

— Это… Это вроде гидравликуса?

Я невольно рассмеялся и тут только сообразил, что девушка так и не отняла руку. Наверно, ночь была слишком холодной.

— Илочечонк — это маленький мальчик, который попал в стаю ягуаров. На языке гуарани его имя означает Младший Брат. Илочечонк вырос, считая, что он ягуар, но вот однажды ему пришлось вернуться к людям…

Внезапно мне расхотелось рассказывать о своей любимой роли. Илочечонк вернулся к людям. Он не хотел возвращаться.

— Наверно, ему было трудно?

— Конечно, — вздохнул я. — И он очень тосковал по стае. Тосковал — и мечтал вернуться в Прохладный Лес. Но туда ему не было дороги…

Больше всего я боялся, что девушка спросит почему. Придется отвечать, а говорить об этом….

— Осторожно!

Уклониться я не успел. Сильный удар отбросил меня в сторону, в тот же миг чья-то рука грубо сдернула с плеч мой новый амстердамский плащ.

— Лупи купчишку!

Темнота сгустилась, распадаясь на черные фигуры.

— Где он, синьоры? Ба, да тут девка! Ату! Пахнуло перегаром и почему-то — розовым маслом. Я уклонился от чьего-то кулака, отскочил в сторону.

— Точно, девка! Хватайте ее, синьор Гримальди! Вот уж не думал, что римские banditto называют друг друга «синьорами»!

Один, второй… Кажется, трое. Трое, и по крайней мере у одного — шпага.