Комсомольцы «Калибра», провожавшие меня в Ленинградский учебный отряд имени Кирова, дали наказ быть достойным представителем шефа Военно-Морского Флота и, шутя, конечно, предсказывали головокружительную карьеру капитана дальнего плавания. Девушки пели песню о капитане, улыбка которого — это флаг корабля… Отец попрощался коротко:
— Служи честно, сынок!
Все три года пребывания на севере я служил как положено. Когда меня приняли в партию, отец прислал большое поздравительное письмо. «Вся семья Леоновых гордится тобой, — писал он. — Ты сам понимаешь, какая сейчас международная обстановка. Верю, что в грозный час испытаний ты оправдаешь доверие нашей партии». Вот и наступил этот грозный час испытаний. Над моим верстаком пламенеет плакат. Художник изобразил женщину — мать. Она обращается ко мне, ко всем сыновьям:
«Родина-мать зовёт!»
— Виктор! — обрывает мои мысли Саша Сенчук. — Что ж ты не пишешь?
— Уже всё! — я решительно берусь за перо и громко диктую себе последние слова рапорта:
— Звание морского разведчика оправдаю!
— У меня то же самое! — откликается Саша. Мы прячем наши рапорты, чтобы утром передать их начальству.
А через две недели я и Саша Сенчук сдаём на вещевой склад морскую форму и получаем взамен зелёную — защитную форму пехотинцев. После просторных клешей матросских брюк и лёгких матросских ботинок мы чувствуем себя неловко в штанах, обтягивающих колени, и в тяжёлых сапогах с непомерно широкими кирзовыми голенищами. Металлическая каска то сползает набок, то давит на голову, привыкшую к бескозырке. Получаем винтовки-полуавтоматы с ножевыми штыками, гранаты РГД и вещевые ранцы, рассчитанные на солидный груз.
Смущённые своим необычным видом, предстали мы перед старшим лейтенантом Георгием Лебедевым. Он настороженно приглядывался к нам, точно сомневался: брать таких в отряд или не брать?
— С подплава? — строго спросил Лебедев. — Это хорошо! Старшина Мотовилин!..
В дверях появился высокий русоволосый моряк, тог самый знаменитый разведчик Степан Мотовилин, о котором уже писала газета «Краснофлотец».
— Новички, — Лебедев кивнул в нашу сторону. — Займитесь…
После завтрака Мотовплин уводит нас в горы и показывает, как надо ползать и маскироваться в камнях, метать гранату и колоть штыком. Мы стараемся, и уж через два дня Мотовилин, довольный первыми нашими успехами, говорит:
— Ребята вы хорошие, ничего не скажешь! Надо бы, конечно, учить вас ещё и учить, да некогда: ночью собираемся в поход.
3
Саша Сенчук погиб в первом походе.
Он был первым убитым, которого я увидел на войне. Смерть Саши сильно меня потрясла, хотя перед товарищами я старался не выдать своего волнения.