– Двадцать пять две недели назад отметила. Первый юбилей. – Не без гордости ответил Капланов.
– Черт, когда же она успела? – Искренне удивился Мюллер и с грустью подумал, что Нора годиться ему во внучки.
– Я тебе говорю, скоро подохнем, поэтому прикинь, пока в ящик не заколотили, что с твоей прекрасной живописью будет. – Еще раз напомнил Капланов и, шурша шлепанцами, поплыл вниз по лестнице. Мюллер закрыл за ним дверь, и не успел вернуться в гостиную, как зазвонил телефон:
– Ты меня совсем забыл? – Услышал профессор звонкий молодой голос.
– Нора, как хорошо, что ты позвонила. Я очень ждал твоего звонка. – Искренне обрадовался Мюллер.
– Фридрих, ты остаток недели очень занят? – Спросила Нора.
– Для тебя я свободен всегда. – Не задумываясь, признался старик.
– Давай махнем куда-нибудь. Я давно в Вильнюсе не была. Как ты на это смотришь? – Нежно предложила Нора.
– С удовольствием. Но Литва теперь свободна. Нужны заграничные формальности. – Предупредил профессор.
– Завтра утром к тебе поднимется мой водитель. Отдашь ему заграничный паспорт и собирайся. Самолет из Шереметьева вылетает в пятнадцать двадцать. В час дня я за тобой заеду. Спокойной ночи, милый.
Профессор положил трубку, и широко улыбаясь, направился в ванную. Пока наливалась вода, он сделал себе массаж лица, втирая в щеки питательный французский крем, затем скинул халат и, побрызгав в теплую воду хвойным экстрактом, погрузился в душистую пену. Нежась в ванне, Фридрих Эдуардович с удивлением, заметил, что его мужская плоть, дремавшая много лет, неожиданно проснулась.
«Господи, что же она со мной делает» – Подумал он о Норе, и блаженно прикрыл глаза.
* * *
Петр Григорьевич Ерожин позвонил в квартиру Наташи Корнеевой в начале восьмого. Преоброженский рынок уже заканчивал свои торги, но букет сыщик купить успел. Дверь не открывали. Петр не договаривался с Наташей о следующей встрече, но почему-то был уверен, что девушка его ждет. Он позвонил еще два раза и уже хотел уходить, но дверь тихо раскрылась, и Петр Григорьевич увидел горбатую бабку в ночной рубахе. Он вспомнил слова Наташи, о том, что ее бабушка не совсем нормальная, и непроизвольно отступил назад.
– Заходи милый, гостем будешь. – Улыбнулась старуха, показав два уцелевших зуба.
– Мне бы Наташу повидать… – Растерялся Ерожин.
– Ты вроде, черненький был, а теперь белобрысый. Я тебя давно поджидаю. Обещал чере месяц придти, а уже год минул. – Продолжая лыбиться жуткой улыбкой, сообщила она.
– Вы о чем? – Не понял сыщик.
– Ты, милок, что? Память потерял? Мне такая работа понравилась. Плохо ли, три четыре остановки на метро проехать и пятьсот рубликов в кошелечек положимть. И картинка была не тяжелая. Я ее в одной руке донесла.