– Сижу и думаю, уж не сон ли все это.
– И я тоже. Тоже думаю не сон ли, что мой Фридрих рядом. Сидит и смотрит на меня. И не надо прятаться и подглядывать за ним издалека. Фридрих, я не хочу с тобой расставаться. – Прошептала Нора. Прожектора вокруг эстрады медленно высветили низкую сцену. Певица с взъерошенной прической клоуна, уселась в середину круга, взяла микрофон и тихо запела. Нора улыбнулась и подошла к Мюллеру:
– Милый, давай потанцуем.
Фридрих Эдуардович поднялся и, обняв девушку за талию, повел ее в сумрак зала. Еще одна пара покинула свой столик и присоединилась к ним. Мюллер мельком посмотрел на танцующих. Внешность кавалера показалась ему знакомой. Профессор присмотрелся и узнал приятеля Норы. Гундас сменил костюм, но улыбка по-прежнему не сходила с его лица. Фридрих Эдуардович попытался разглядеть его партнершу, но не успел. Пара скрылась в тень, и остались видны лишь силуэты танцующих.
– Мне показалось, что я видел твоего друга. Почему он не подошел к нашему столику? – Удивился Мюллер.
– Тебе, милый, действительно, показалось. – Ответила Нора.
– Может быть, и показалось, Для меня все прибалтийские юноши похожи. – Признался Фридрих Эдуардович.
– Как ты хорошо движешься. – Похвалила Нора, профессора и прижалась к нему. Мюллер много лет не ощущал так близко манящее молодое женское тело. Это забытое и прекрасное чувство кружило голову, заставляло учащенно биться сердце. Он смотрел в лицо Норы, видел ее полураскрытые губу, почти обнаженную грудь под прозрачным серебристым шелком, держал в руке ее гибкую талию и задыхался от счастья.
– Как хорошо, девочка. – Сказал он, наклонившись к ее маленькому ушку.
– Тебе еще будет со мной хорошо. – Ели слышно заверила Нора. Певица закончила песню, а они продолжали стоять, обнявшись в сумеречном зале, и смотрели в глаза друг другу: – Пойдем за стол. – Шепнула Нора, и профессор с трудом оторвал свою руку от талии девушки.
Ужин закончился глубоко за полночь. Они еще два раза выходили танцевать, смотрели программу варьете, ели изумительную форель и пили белое вино. Когда официант с каменным лицом подал счет, Мюллер пытался расплатиться, но Нора не дала. В другой раз профессор бы этого не допустил. Но этим вечером вино и танцы окончательно вскружили ему голову, и силы старика были на исходе. Он едва добрел до постели. Девушка помогла Фридриху Эдуардовичу раздеться, укрыла его, и не раздеваясь, легла рядом. Мюллер чувствовал, как ее ручки в шелковых перчатках гладят и ласкают его грудь, живот, касаются его плоти:
– Я тебя люблю. – Сказал он, млея в ее объятьях и засыпая. Услышав легкий храп «милого», и убедившись, что старик уже спит, Нора быстро поднялась, потушила лампу, тихо вышла из номера и направилась к себе. В ее спальне, возле постели горел свет.