Фоня поступил в Институт полтора года назад. Нора появилась на семь месяцев позже. Период ухаживания составил несколько минут. При встрече Фоня взял Нору за шиворот и, не слишком заботясь о взаимности, совершил с ней короткий половой акт. Так они познакомились и поженились. Профессор и его помощники в формировании обезьяньих личностей участия не принимали. Оба примата – это взрослые особи, с вполне сформировавшимися характерами. И если Нору отняли на таможне у незадачливого любителя экзотической живности, то Фоню продал в институт дрессировщик Залетов, который и растил обезьяну. Но надежд дрессировщика Фоня не оправдал. Повзрослевший самец не поддавался цирковому обучению. И не потому, что был лишен от природы сообразительности, а в силу несносного характера. Фоня отличался подлостью, был злопамятен и любил гадить даже тем, кто ему симпатизировал. Типичная агрессивная обезьяна с отвратительными манерами. Но что плохо для дрессуры, то хорошо для науки. Именно такой беспардонный жлоб больше всего и подходил для эксперимента ученого.
За толстым стеклом, прямо перед Бородиным, стояли две яркие тарелки – красная Фони, зеленая Норы. На зеленой два спелых банана, красная пуста. Александр Ильич оглянулся на помощников:
– Камера готова?
– Все в норме, – успокоил шефа Шаньков. Съемка опыта входила в обязанности лаборанта. Телекамеру, гордость небольшого коллектива, подарил Бородину сын. Настоящая цифровая машина, какой пользовались операторы продвинутых телевизионных компаний. Она прекрасно воспроизводила картинку и давала возможность для точнейшего монтажа отснятого материала.
Александр Ильич тяжело вздохнул, словно набирал воздуха для погружения в воду, и махнул рукой:
– Запускайте.
Фоня вошел вразвалочку. Он передвигался на четырех конечностях, странно приплясывая, виляя бедрами и раскачиваясь из стороны в сторону. Оглядев помещение, человекообразный самец тут же направился к тарелкам, замер возле них. Его морда выразила человеческое недоумение. Не поверив глазам, потыкал пальцем передней лапы свою пустую тарелку. Затем лапа потянулась к бананам, что лежали на тарелке Норы. Не дотронувшись до них, Фоня оскалился, прижал нос к стеклу, апеллируя к Бородину и его помощникам. Не добившись реакции, забарабанил по стеклу, лег на спину и завыл. Выл долго. Поднявшись, снова подскочил к тарелкам, схватил свою пустую, и в яростном порыве швырнул ее об пол. Посудина с грохотом покатилась в угол. Тарелка с бананами оставалась нетронута, хотя схватить бананы Норы примату ничто не мешало. Однако зверь к тарелке подруги не прикоснулся. Срывал зло на других предметах – содрал качели, раздолбал табуретку, разгрыз резиновый мяч. Проделав все это, уселся на пол, спиной к наблюдавшим за ним людям. Весь его облик выражал гнев и обиду.