Через десять минут Александр Ильич разрешил заманить шимпанзе в соседнее помещение и накормить. Что и было исполнено. Катя Суркова переложила бананы из тарелки Норы в тарелку Фони. Александр Ильич продолжал сидеть в кресле. Его бледное лицо покрылось испариной. Он протер лоб платком и велел запускать Нору.
Самка вошла в вольер, едва опираясь на передние лапы. Совершила променад вдоль стеклянной стены, гортанно приветствуя сотрудников лаборатории. Покончив с приветствием, присела возле тарелок. Морда примата выразила озадаченное изумление. Не такое, как у ее супруга – возмущенно-негодующее, а скромнее. Нора по-женски удивилась. Столь красноречивая мимика, отразившая чувства обезьяны, в другое время заставила бы участников эксперимента расхохотаться. Но смеха не последовало. Опыт продолжался, и хоть первая его часть прошла успешно, расслабляться никто не думал. Нора уселась возле тарелки Фони и слегка подвинула ее ближе к своей. Но тут же, словно устыдившись поступка, отодвинула бананы назад, еще дальше, чем они находились до этого. Следующий ее жест едва не заставил Бородина прослезиться. Нора взяла свою пустую тарелку и поднесла ее к стеклу. Обезьяна недвусмысленно давала понять людям, что с ней поступили несправедливо.
– Десять минут прошло, – напомнил Дружников.
– Накормите Нору, – ответил Александр Ильич, и почувствовал, что ему не хватает воздуха.
– Вам п-п-п-плохо?! – испугался Тарутян. Суркова бросилась в соседний кабинет за валидолом. Дружников вытер лоб шефа влажным полотенцем, Шаньков, оторвавшись от камеры, ослабил галстук на его шее. Лицо Александра Ильича начало медленно розоветь. Вскоре он уже ощущал себя вполне здоровым. Переполох с его обмороком отвлек ученых от обезьяны. Нора расхаживала по вольеру на задних лапах, подняв свою пустую тарелку над головой. Бананы Фони она так и не тронула.
Александр Ильич взглянул на часы:
– Господа, эксперимент с Норой длится двадцать семь минут, вместо запланированных десяти.
– Поздравляю вас, профессор! Мы вошли в другую эру! – пафосно сообщил Дружников, продолжая съемку. – Господа, мы обязаны дать нашему гену название.
Тарутян поспешил высказаться:
– П-п-предлагаю назвать его в в честь профессора АИБ.
– Почему АИБ? – спросила Суркова. Но потом сама сообразила: – Первые буквы – Александр Ильич Бородин, так?
– Молодец, Катерина. Настоящий ученый, – похвалил девушку Дружников: – Теперь у нас есть ген, и мы дали ему имя!
– Да здравствует профессор, а с ним его ничтожные рабы!
– Коллеги, фонтан дури закрыли, – потребовал Бородин: – Не хватает мне тут культ личности развести. Давайте мыслить скромнее. Обозначим ген буквой «Ч». От слова честность, или честь.