Он замолчал и со страхом посмотрел на королеву.
— О каких обязанностях идет речь? — ласково спросила Ирина.
— Утверждение бюджета, финансовой политики, назначение министров, управление армией, налоговыми органами, …
— То есть, — все так же ласково спросила королева, — вы любезно предлагаете мне снять все обязанности по управлению государством, оставить только декоративные и представительские функции, а фактическое место главы государства уступить премьер-министру?
Замысел Смитсена стал ясен. Урод явно хотел пробиться в премьеры. Но вот зачем все это? И она еще раз внимательно глянула на него, пока премьер собирался с силами для ответа. Непонятно. Власти у него и так чуть ли не больше, чем у нее. Министры и аристократы и так либо куплены, либо запуганы. В чем смысл?
— Д-да, — наконец-то ответил Северян и умоляюще глянул на королеву, так, что ей бы непременно стало его жалко, если б он не был предателем. Хотя где-то она его даже понимала. Что такое долг вассала перед монархом и перед родиной против счастья любимого человека? Если б с ее детьми или со Светиком случилось что-то непоправимое, то что могла бы она сделать, на что пойти, чтобы это исправить? Не дай Боги оказаться перед таким выбором.
— И что, — королева нарочито благожелательно оглядела напряженно взирающих на нее подданных, — все эти… свежие предложения поддерживают? Может, проголосуем? Господа, встаньте, пожалуйста, те, кто согласен с предложением премьера.
Очень медленно и неохотно зал стал вставать. Аристократы и высокие советники краснели, бледнели, потели, тряслись, но вставали, как будто их сверху кто-то тянул на невидимых ниточках. На королеву не смотрел ни один. Смитсен же с интересом поглядывал вниз, словно отмечая в голове галочкой встающих.
Из почти сотни присутствующих сидеть осталось меньше трети.
Пока Ее Величество наблюдала за организованным предательством, она вдруг почувствовала легкое касание. Как будто кто-то набросил на нее сверху мягкую и почти невесомую сетку. Невольно дернувшись, она даже заметила переливчатое свечение нитей, как будто от бензиновой пленки на поверхности воды. Нить от сетки тянулась к Смитсену, и он, не мигая, глядел на нее, делая при этом движение рукой, будто закручивая бутылку.
Затылок начало жечь, а глаза заслезились. Она, конечно, могла бы снять с себя проклятие одним вплеском силы, но тогда приступ начался бы прямо здесь. И она терпела, чувствуя, как острые нити сетки до боли стягивают ее тело, заставляя где-то внутри зарождаться судорогам, пока не сработала защита королевской ложи, сетка не полыхнула, а ведьмак не отлетел к стенке ложи от отдачи. Услышавшие стук повернули головы вверх и быстро опустили их обратно. Да уж, знатно он их запугал.