Олег Черниговский: Клубок Сварога (Поротников) - страница 2
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Глава первая. ГОРДИЕВ УЗЕЛ.
Несмотря на жару, около тридцати обнажённых по пояс землекопов вгрызались заступами в землю, углубляя траншею под фундамент для будущего храма.
В группе усердных работников выделялись двое, но отнюдь не своим усердием, а одеянием. На обоих были дорогие атласные порты[1], длинные белые рубахи без поясов с красным узором по нижнему краю и такого же цвета оплечьем. Это были великий князь киевский Святослав Ярославич и его старший сын Глеб, князь переяславский. Вместе с князьями работали не смерды[2] и не холопы[3], но младшие дружинники, для того и приехавшие в Печерскую обитель в этот знойный майский день.
Печерские монахи давно вели разговоры о том, что древнейшему из русских монастырей нужен добротный каменный храм взамен обветшавшего деревянного, который того и гляди развалится.
Покуда на столе киевском сидел Изяслав Ярославич, просьбы Печерских схимников[4] оставались без ответа, поскольку недолюбливал Изяслав Печерскую братию. Святослав же, который не единожды укрывал от Изяславова гнева наиболее строптивых Печерских иноков-правдолюбцев, став во главе Руси, занялся богоугодными делами. Им был выстроен каменный храм русским великомученикам Борису и Глебу в самом людном месте Киева наперекор митрополиту-греку. А для возведения храма Успения Пресвятой Богородицы в Печерской обители князь Святослав не только вызвал из Царьграда каменщиков и мастеров-иконописцев, но и самолично вместе с дружинниками своими несколько дней кряду рыл шурфы под закладные камни и прокладывал сточные канавы.
Монахи и прихожане дивились такому благочестию Святослава, многие открыто восхищались князем. Мол, в отличие от брата своего Изяслава, князь Святослав не только о казне своей печётся, но желает также очистить душу свою, творя дела праведные. И лишь некоторые из монахов, осведомлённые о неприязни, возникшей между игуменом[5] Феодосием и Святославом, украдкой переговаривались между собой, что Феодосий нужен Святославу как опора в его противостоянии с митрополитом[6]Георгием. Ради этого и ещё для того, чтобы Феодосий не поминал на литургиях[7] изгнанного Изяслава, новый князь киевский готов не только рвы копать, но и камни тесать своими руками, ибо Святослав, в отличие от Изяслава, зрит дальше и в людях разбирается лучше.
Феодосий всегда недолюбливал Изяслава за грубость и недалёкость, за то, что тот латинян[8] привечал, словно родню свою. Однако, справедливости ради, Феодосий не одобрял дерзкий поступок Святослава и Всеволода, согнавших старшего брата с киевского стола и тем самым нарушивших закон о престолонаследии, установленный Ярославом Мудрым. Именно по этой причине Феодосий упрямо продолжал поминать на литургиях Изяслава великим князем, хотя в Киеве вот уже третий год полновластным владыкой был Святослав Ярославич.