Ода не разделяла настроение супруга.
- Игумен Феодосий Богу душу отдал, а ты и не печалишься, свет мой, - молвила княгиня строгим голосом. - Не по-христиански это. Неужто не можешь простить Феодосию его былой приязни к Изяславу?
- Пусть грех говорить так, но я скажу: мешал мне преподобный Феодосий, постоянно заступаясь за Изяслава, - ответил Святослав, посерьёзнев лицом. - Ушёл Феодосий к праотцам и слава Богу! С превеликой радостью отстою панихиду[37] по нему, толстенную свечу поставлю за упокой души. Кабы все мои недоброжелатели, подобно Феодосию, разом в иной мир отошли, вот было бы славно!
Святослав предложил супруге выпить за это хмельного мёда, но та отказалась.
- Тогда давай выпьем за то, чтоб и далее русское оружие было победоносно в Богемии, - сказал Святослав, держа чашу в руке. - Чтоб чешский князь и германский король уразумели, как силен великий князь киевский.
- Я вижу, тебе и горя мало, что Олега чуть живого вынесли из сечи под Оломоуцем, - с осуждением проговорила Ода, не притрагиваясь к кубку.
- Я предупреждал Олега, чтобы он особенно не храбрился и себя берег, - раздражённо заметил Святослав. - А он небось, сломя голову, в сечу рвался. Вот и нарвался! Наперёд умнее будет.
Святослав осушил чашу и завёл речь о том, что ныне Судьба к нему благосклонна и что устрашив чехов и германцев он лишит Изяслава всякой возможности возвращения на Русь.
- Не видать этому недоумку стола киевского как своих ушей, - смеялся он.
…В конце лета в Киеве объявились послы византийского императора. Возглавлял посольство сам проэдр синклита[38], в свите его были столь именитые вельможи, что посмотреть на них - вершителей судеб Ромейской Империи - сбежались все киевские бояре. Во время приёма в тронном зале от многолюдства яблоку было негде упасть.
Святослав восседал на троне с подчёркнутой надменностью, разодевшись в лучшие одежды, с золотой короной на голове. Той самой короной, которую русские мастера изготовили по приказу Ярослава Мудрого, когда тот вознамерился провозгласить себя на манер византийских владык кесарем русов. К сожалению, недолго носил эту корону Ярослав Мудрый, призвал его к себе Господь. Новый титул же так и не прижился среди русских князей, владевших столом киевским.
На другом троне рядом со Святославом восседала Ода в длинном, зауженном в талии платье из голубой парчи с узорами из золотых нитей на рукавах и по вороту. Голова великой княгини была покрыта белым убрусом[39], так что не было видно волос. Поверх убруса покоилась золотая корона в виде обруча. Корона удивительно облагораживала облик великой княгини, подчёркивала её красоту и изящество. Тому же способствовала прямая осанка Оды, её выпуклая грудь, на которую свешивались изумительной красоты ожерелья из золота и драгоценных камней. Руки Оды, покоившиеся на подлокотниках, были украшены перстнями: вспыхивали яркими разноцветными бликами гранёные аметисты, рубины и топазы.