Не насытившись лобзаниями, любовники устремились к ложу. Ода первая потянула Олега за собой. Стянув с себя исподнюю рубашку, она ждала, пока Олег избавится от одежд. Он нежно опрокинул мачеху на постель, действуя немного неловко и торопливо. Они лежали в обнимку - счастливые, разнеженные, благодарные…
Внезапно Ода стала расспрашивать про Гиту, которая недавно родила сына-первенца, ему Олег стал крестным отцом. Так пожелал Владимир.
Олег отвечал на вопросы коротко и односложно. Он вдруг ощутил какую-то неловкость, некий внутренний стыд. Причина этого была ему понятна. Расспросы пробудили в сердце Олега задремавшие было чувства к Гите, образ которой часто возникал перед мысленным взором. Олег догадывался, что Гита питает к нему такие же чувства, но вынуждена таиться, ибо отдана в жены Владимиру. Олегу казалось, что, лёжа в постели с Одой, он в чем-то предаёт кареглазую дочь Гарольда.
Олег мысленно искал себе оправдания.
«Что связывает меня с Гитой? - думал он. - Наши взаимные признания украдкой, единственный торопливый поцелуй, редкие откровенные взгляды… Все это в прошлом и больше не повторится, ибо Владимир мне друг и брат. Не пристало мне, став крестным отцом его первенцу, тайно соблазнять жену».
Ода меж тем принялась рассказывать Олегу, как Святослав сосватал за брата византийского императора Марию, дочь Всеволода.
- Бедняжка пролила немало слез, прощаясь со мной на пристани, - печально говорила Ода. - Не хотелось ей покидать отчий край, ох, как не хотелось! Но разве отцов трогают дочерние слезы, коль сам император изъявил желание с ними породниться. Эти мне мужчины! Во все времена женщины были для вас игрушками иль разменной монетой.
Ода подавила раздражение.
- А как же Роман? - спросил Олег.
- Роману твой отец намерен подыскать другую невесту, которая не будет с ним в родстве ни в ближнем, ни в дальнем. Он, кстати, и для тебя невесту подыскивает, и не где-нибудь, а в Венгрии. Туда недавно послы уехали.
Олег был удивлён и немного раздосадован услышанным: отец при встрече ни словом не обмолвился об этом.
Ода, привалившись к Олегу, заглянула ему в глаза и томно прошептала:
Не отдам тебя ни венгерке, ни польке. Никому!
Лицо мачехи в обрамлении светлых растрёпанных волос в этот миг показалось Олегу самым красивым на свете. Он стиснул Оду в объятиях и запечатлел жадный поцелуй на её алых устах.
* * *
Спустя два дня состоялось венчание Регнвальда и Мелитрисы, которую перед этим местные священники обратили в православную веру, как того требовал обычай.
В Софийском соборе, где проходило торжество, было не протолкнуться. Сюда пришли не только бояре с жёнами, но и великое множество простого люда: ибо весть о том, что воевода Регнвальд привёз из Богемии пленницу невиданной красоты, мигом облетела Киев. Из уст в уста передавались слухи о том, что Мелитриса - дочь покойного чешского князя Спитигнева и что она пребывала в монашестве до встречи с Регнвальдом. Правда обрастала кривотолками подобно снежному кому, катившемуся с горы. В окружении великого князя шептались, будто руки Мелитрисы добивался сам германский король, а она предпочла монастырь короне. Ещё поговаривали: Мелитриса якобы сначала досталась Олегу, который уступил её Регнвальду за то, что тот спас ему жизнь в битве при Оломоуце.