Народ гудел с все возрастающим недовольством и тревогой.
— Поделом ему! — с презрением и вызовом бросил Аскольд. — Мало того, что деревляне мои земли ограбили! Они и сюда явились как ни в чем не бывало! Будут знать, что со мной такие дела не проходят!
Но Дивляна видела, что у него тревожно забегали глаза.
— Месяц ты мой светлый, что так рано закатился! — причитала снизу Ведица. — Погубили тебя, сокола ясного, злые люди! Останусь я теперь вековухой горькою, как кукушка на сухом дереве, не вить нам гнездышка, не водить малых детушек!
— Может, он жив еще! — утешила их Елинь Святославна. — Ты не спеши его на Тот Свет отправлять, княже. Может, он нам живой больше пригодится.
— Да конечно, жив! — подтвердил воевода Хорт. — Правда, оно как повернется… теперь жив, а потом гляди и…
— Никакого «гляди» не будет! — отрезала Дивляна. — Я заберу Мстиславича к себе. Мы его вылечим. И это очень пригодится тебе, княже, когда придется вести переговоры с его отцом! К тому же я не могу допустить, чтобы земля была оскорблена в день своего торжества пролитием крови и беззаконным убийством!
— Куда это ты его заберешь? — возмутился Аскольд. — Его поместят со всеми пленными. Ничего другого он не заслуживает!
— Он может умереть, если еще не умер! — Дивляна бросила взгляд на неподвижное тело, выглядевшее весьма жалко. — Князь Мстислав обвинит тебя в убийстве гостя, возмутит против нас все окрестные земли! Дорогомысл уличский так и не простил тебе, что ты не уберег двух его дочерей, — и ты хочешь, чтобы он заключил с Деревлянью союз против нас? Ты просто не оставляешь им другого выхода!
— Я всем расскажу, как все было на самом деле! Все будут знать, что эти разбойники опять залезли на мои земли и первыми нарушили наши докончания!
— Рассказывать придется слишком много, и все равно по всему белу свету разойдутся слухи, невыгодные для тебя!
— Конечно, как иначе, если моя собственная жена смеет выступать против меня! — Аскольд в негодовании потряс кулаком. — Не позорь себя и меня, ступай домой! Ты слышишь?!
— Я не уйду, пока не заберу Мстиславича и не смогу оказать ему помощь! — Дивляна даже не попятилась. Она чувствовала, что почти все вокруг на ее стороне, потому что дурные последствия поступка Аскольда, гнев как богов, так и людей многие представляли лучше самого князя. Ее золотистые брови хмурились, серо-голубые глаза яростно блестели, щеки разрумянились, и она была так хороша, что люди невольно любовались ею, забывая, о чем идет речь. — Сперва тебе следует позаботиться о том, чтобы не навлечь на себя и свое племя новых бед.