Оказавшись на воздухе, Дивляна увидела, что здесь ее ждут довольно много людей — десятка два. Все смотрели с тревогой, даже испугом, смешанным с каким-то жадным любопытством. Одна из женщин вдруг скривилась, всхлипнула и зашлась было плачем, но на нее шикнули, и она, горстью зажав себе рот, отвернулась.
— Что случилось, люди добрые? — Дивляна обвела взглядом лица, озаренные дрожащим светом факелов. — Почему вы не спите?
— Иди, княгиня. — К ней приблизился волхв по имени Волот. — Пора тебе в дорогу… Ступай, я провожу тебя.
В дорогу? Дивляна оглянулась на дверь бани, где остались те, без кого она никуда уйти не могла, но двое уже затворили дверь и сноровисто подперли ее колом. А Дивляну почтительно, но крепко взяли под руки и повлекли куда-то прочь.
На миг мелькнула мысль, что ее собираются отдать плесковскому князю, и Дивляна снова оглянулась назад, в сторону оставшейся на княжьем дворе бани. Без детей она никуда не пойдет! Но творилось что-то необычное даже для осады. Шума сражения или признаков приступа не было, перед воротами горел большой костер. И в первой же фигуре у огня, одетой то в пламенный отблеск, то в черную тень, она узнала Незвану. И похолодела — присутствие и участие этой женщины ей, Дивляне, предвещало только самое худшее.
Рядом стоял князь Доброгнев, с мрачным видом сложивший руки на груди; столпились волхвы, человек пять или шесть, то есть все, кто жил в Коростене. Все были одеты и убраны для радений, под личинами Дивляна не видела их лиц, но поняла, что здесь трое мужчин и две женщины помимо Незваны. Та тоже оделась для служения, и ее волосы были заплетены в тринадцать кос — по числу кос самой Марены. Из коих первой косит она травы жизни, вторую спускает радетелям своим, силу им даруючи, третья — змей лют, что пожрет Матушку-Землю в пору свою… и так далее. Все тринадцать кос служительницы Марены плетут только тогда, когда пытаются полностью уподобиться повелительнице. И Дивляна сразу поняла, что сейчас этот «змей лют» нацелил ядовитое жало не на кого-нибудь, а на нее.
Личина и кудес самой Незваны пока лежали в стороне. И еще рядом с ними сверкал нож — старинный, откованный вместе с рукоятью в виде загнутых бараньих рогов. Это был жертвенный нож — Дивляна видела такие еще на родине. Держать его в руке неудобно, и им пользуются для особых целей, — но тут уж древние заветы не позволяют что-либо изменить в угоду удобству. Двое из волхвов держали веревки с петлями на конце. У Дивляны подкосились ноги, но ее провожатые были к этому готовы: они поспешно подхватили женщину и решительно подтолкнули вперед, к огню.