Незадолго до сумерек, когда на княжий двор стали собираться гости, Дивляна велела женщинам помочь ей одеться. Елинь Святославна заново заплела ей косы и уложила под повой; Снегуля тем временем вынула из ларя и приготовила наряды — вышитые греческие верхницы из тонкой разноцветной шерсти, отделанные полосками блестящего шелка, завески, поневы, каждая из которых была предназначена для ношения по определенным случаям в течение года, шелковые убрусы. Дивляна просила совета у воеводши, как ей одеться, — вдове на таком сроке, когда у иных еще не заживают царапины на лице, сделанные при погребении мужа, и в то же время опять уже почти невесты! Слишком нарядное платье будет неуместно, но вдовьих одежд у нее не было — когда бы она успела их приготовить? Да и не хотелось Дивляне сейчас выглядеть горькой вдовой. Она — хозяйка этой земли, воплощенное право на власть и благословение богов! И если она нуждается в защите нового мужа, то и новый муж нуждается в ней.
Когда она вошла, гости, сидевшие за столами в длинной гриднице, смолкли и поднялись с мест. Дивляна, с надетым внакидку простым белым убрусом и в «печальной» поневе, несла Некшиню, за ней Елинь Святославна вела Предславу, тоже тщательно одетую. Чувствуя на себе многие десятки испытующих, пристальных взглядов, Дивляна гордо подняла голову и величаво двинулась вперед, туда, где за коротким почетным столом сидели Одд, Вольга, полотеский юный княжич Беривид, воеводы Рощень и Провор, Избыгнев, Живибор, Угор, Братилюб и другие нарочитые мужи, волхвы Могут, Обрад и Судимер. Много разных людей здесь собралось — варягов, полян, плесковских и полотеских кривичей, торговых гостей из разных мест, не исключая и Ирченея Кривого, который ради пира достал-таки из тайника не такой замызганный кафтан. Редко где удается увидеть столь пестрое собрание. Но Одд сразу бросался в глаза — благодаря ярко-синей богато отделанной рубахе, поясу и перевязи с блестящими серебряными бляшками, золотой гривне на груди, а главное — уверенному и гордому виду, из-за чего его светло-золотистая голова казалась истинным солнцем этой палаты.
И все знатнейшие мужи вслед за прочими поднялись с мест, когда взгляд Дивляны упал на них. Одд первым поклонился ей — величаво, с достоинством и любезностью, и все поклонились следом. Все уже знали о том, как княгиня чуть не погибла на кручах Коростеня, и смотрели на нее в точности как на солнце, вырванное из пасти Ящера.
Но не только в этом было дело. Они ждали, что им скажет она, та, с которой они привыкли связывать свое благополучие. Пока они лишь мирились с властью Одда, за которым оставалось право сильного. Но признай его власть она — и они примут его в сердце как своего законного князя. Их мир обретет прежнее равновесие, и они снова начнут жить, с готовностью принимая все то хорошее, что им обещал новый повелитель. Слишком дорого обошлись перемены и тревоги последнего года, иные потеряли родных, но нельзя же вечно причитать на жальнике — нужно налаживать жизнь. И этот долгожданный лад должна была вернуть им она, княгиня Дивомила.