Одд указал ей на оставленное место по левую руку от себя: Дивляна заранее присылала предупредить, что выйдет на пир. Она села, и теперь Одд оказался между нею и Вольгой.
Не в пример прежнему князю, Одд охотно провозглашал кубки в честь богов и предков. Дивляна почти ничего не ела, лишь по привычке беспокойным взглядом хозяйки окидывала стол, накрытый усилиями челяди. Да, без пригляда княгини не слишком-то хорошо справились! Рыба из Днепра, дичь из ближнего бора, говядина, хлеб да капуста кислая, пиво да квас — вот и все угощение. Она еще недостаточно окрепла, чтобы заниматься хозяйством или хотя бы выдержать долгое сидение среди шума, и потому Одд довольно скоро вновь вернул к ней внимание собравшихся.
— Мы все рады, что ты почтила наш пир своим присутствием, Дивилейн, — сказал он. — Но, возможно, ты хочешь что-то сказать мне и всем этим почтенным людям?
— Да, — согласилась Дивляна и встала.
Гости кинулись унимать друг друга. Одд вчера уже говорил с киевлянами и заручился их согласием на свое предложение, поэтому все знали суть происходящего и с нетерпением ждали решения Аскольдовой вдовы.
— Всем вам известно, мужи полянские, что я потеряла супруга, — начала княгиня. — Князь Аскольд не дожил до появления на свет своего сына и даже не сумел дать ему имени. Но я не могу сама обеспечить детям защиту и положение, достойное их рода. Поэтому вы не поставите мне в упрек, если я изберу себе нового мужа.
Она смотрела перед собой, скользила глазами по лицам собравшихся, которые ловили каждое ее слово. Вольга сидел сбоку от нее, но она почувствовала, как он впился в нее напряженным взглядом. Однако Дивляна не могла видеть, что в этом взгляде вспыхнула безумная надежда. Обиженный и раздосадованный, Вольга за эти дни почти убедил себя в том, что его юношеская любовь была глупостью, от которой уже ничего не осталось, что теперь он, слава чурам, образумился и прекрасно обойдется без Дивляны, — но сейчас у него на миг мелькнула мысль, что она все же готова вернуться к нему, и принесла такую же безумную и для него самого неожиданно сильную радость.
— Одд Хельги, князь Ольг, дал согласие признать моих детей своими наследниками и растить как своих, если я сделаюсь его женой. — Дивляна повернула голову и посмотрела на Одда, который при этих ее словах весомо кивнул.
Взгляд Вольги жег ее, но на него она старалась не смотреть. От волнения и слабости ее слегка шатало, и ей пришлось вцепиться в край стола, покрытого тяжелой расшитой скатертью, чтобы не упасть.
— Мой долг перед детьми — сделать так, чтобы они не лишились рода и всех его прав. И если вы, мужи полянские, хотите видеть меня и дальше своей княгиней, а моих детей — своими будущими князьями, если вы согласны на этих условиях признать власть над собою Одда Хельги, то я тоже на это согласна.