— Он приехал! — страстно выдохнула девушка, подняв к ней лицо с горящими глазами. — Приехал! На пристани, на Подоле! Ой, матушка!
— Кто приехал?
— Княжич Борислав!
— Сам приехал? — в изумлении ахнула Дивляна. — И что же? Где князь?
— Пошел туда! Что мне делать, матушка, идти вниз, на Подол, или здесь ждать? Научи, помоги, сама себя не помню, сердце так и колотится! Ой, я сейчас умру! Не оставь меня, я пропаду!
— Эко ее разбирает! — Дивляна мельком бросила веселый взгляд на вошедшую в это время Елинь Святославну. — Уймись, родная. Если ты сейчас разум потеряла, что же к свадьбе с тобой будет? Давай, вставай! Умываться, косу чесать, платье выбирать! — затеребила она Ведицу, отложив шитье. — Матушка, девок зови! — Она кивнула воеводше. — Вниз нам идти незачем, как князь его сюда приведет, тут и свидитесь.
Волнение Ведицы было понятно. Еще пять лет назад, когда той едва исполнилось двенадцать, Аскольд обручил ее с княжичем Бориславом, младшим из двух сыновей деревлянского князя Мстислава Володимеровича. Поляне и деревляне, дальние родичи и ближайшие соседи, воевали между собой часто, и ради очередного примирения Аскольд, для которого дела в тот раз сложились неудачно, был вынужден согласиться на это обручение. И с тех пор князь Мстислав чуть ли не каждый год посылал за невестой, но Аскольд тянул, отговариваясь тем, что сестра-де еще слишком молода и приданое не готово, то есть использовал обычные предлоги родичей девушки, желающих отказать сватам. В прошлом году он заставил Ведицу улечься в постель, посадил вокруг нее трех ведуний и заявил, что она тяжело больна и о свадьбе не может быть и речи. Объяснялось это вовсе не любовью к сводной сестре и нежеланием с ней расставаться. Аскольд хорошо понимал: пока у него нет сыновей, муж сестры становится прямым его наследником. Деревлянские князья понимали это не хуже. Для Аскольда этот брак нес настоящую угрозу: вручив свое наследство Бориславу Мстиславичу, он ставил под удар собственную жизнь. Деревлянский княжич, горячий, честолюбивый, решительный и отважный, был не из тех, кто станет терпеливо дожидаться счастья много лет. Он сам возьмет то, что считает уже своим. Поэтому Аскольд тянул как мог, а Ведица, засидевшаяся в девках, томилась, плакала, засыпала богиню Ладу жертвами и мольбами…
Ободренная невеста принялась наряжаться. Князь Аскольд с ближней дружиной — киевскими старейшинами и кметями — уже ушел к пристани. Если бы трепещущая от волнения Ведица знала, какую встречу он заготовил ее долгожданному жениху!
Святая гора Кременица, наиболее древнее почитаемое святилище деревлянской земли, как и положено для подобного места, стояла на рубеже стихий: вознесенная высоко в воздух, ближе к небу, она была окружена водой Ужи, протокой и болотом. Также к ней примыкал обширный жальник. В течение веков деревляне погребали здесь прах своих умерших: сперва прямо в земле, а в последние два века научились насыпать курганы, — и теперь эти насыпи в изобилии усеяли поле мертвых, будто земляные волны.