За окном было темно, а пиво в бутылке успело нагреться. Он сделал еще глоток и объяснил лежавшему на диване Стогову:
– Звонила жена майора. Не может его найти.
– Да?
– Обращал внимание, как он с ней жестко?
– А с кем он мягко?
– У него работа такая.
– Ты думаешь? А мне вот кажется, он просто мудак, которому нравится хамить людям. Даже собственной жене.
– Я смотрю, он тебе не нравится?
Спать Стогову хотелось просто ужасно. Но он все равно перевернулся на другой бок и объяснил:
– Была б моя воля, я пришил бы ему к лицу маску тюленя и выпустил бы в аквариум с акулами.
Сегодня майор оставил их на ночное дежурство. Раз в неделю каждый из сотрудников должен был оставаться в отделе. На случай возникновения обстоятельств, требующих незамедлительного реагирования. Все знали, что это никому не нужная формальность: какое-такое реагирование могло понадобиться от сотрудников их отдела? Поэтому, как только начальство уходило, дежурные сотрудники просто ложились спать. Ну или, как капитан Осипов, выпивали пару бутылок пива и ложились спать уже после этого.
– Зря ты так демонстративно ему хамишь. Снимет он с тебя погоны.
– Плеча у меня всего два. А на свете много разных погон. Зачем мне столько?
– Ты всерьез собираешься спать?
– Я почти совсем уже сплю. Предыдущая ночь выдалась нелегкой. Организму требуется отдых.
Капитан допил пиво, убрал бутылку под стол. Постоял перед окном, вернулся на место, открыл себе еще одно пиво. Все равно сидеть просто так было скучно. Он отпер сейф, достал шпагу, несколько раз рубанул клинком воздух.
– Неужели это тот самый Мюнхгаузен?
– Ага.
– Прекрати спать. Поговори с коллегой. Откуда у нас в городе его шпага?
– Почему нет? Он же жил в Петербурге.
– У нас в Петербурге? А почему тут изображен такой странный пузатый мужичок?
– Это монах. По-старонемецки «мюних». Фамилия Мюнхгаузен переводится «Дом монаха».
– Да?
Осипов все еще махал шпагой в воздухе.
– А оленя с деревом во лбу он тоже в Петербурге убил?
– Ага.
– Нет, серьезно: неужели это было в нашем городе?
– На том месте, где сейчас станция метро «Владимирская», при императрице Анне Леопольдовне находился заказник. В смысле сад, в котором разводили оленей под императорскую охоту. А вдоль Загородного проспекта росли вишневые деревья. Неужели ты не знал?
– Я, если честно, и про императрицу Анну Леопольдовну-то первый раз в жизни слышу.
Стогов лежал на диване, отвернувшись к стене, и пытался заснуть. Осипову спать совсем не хотелось.
– Неужели он эту самую шпагу в своей собственной руке держал? Блин! Я ведь про Мюнхгаузена, еще когда маленький был, в книжке читал. А теперь держу его шпагу. Будто руку ему пожал.