Прежде чем он успел открыть ворота, створки распахнулись внутрь, и из-за них Блэкторну поклонился испуганный старик.
– Конбан ва (добрый вечер), Андзин-сан, – его голос жалобно дрожал.
– Конбан ва, – ответил он. – Слушай, старик, э… о намаэ ка?
– Намаэ ватаси ва, Андзин-сан? А, ватаси Ёки-я… Ёки-я. – Старик чуть не пустил слюну от облегчения.
Блэкторн несколько раз повторил имя, чтобы запомнить его, и добавил «сан», но старик энергично замотал головой:
– Иэ, гомэн насай! Иэ сан, Андзин-сама. Ёки-я! Ёки-я!
– Хорошо, Ёки-я, – согласился Блэкторн, но озадачился: «Почему не „сан“, как все остальные?»
Он махнул рукой, отпуская старика, и тот быстро захромал прочь.
– Мне следует быть внимательнее. Я должен помочь им, – сказал Блэкторн вслух.
На веранду через открытые сёдзи нерешительно вышла служанка и низко поклонилась:
– Конбан ва, Андзин-сан.
– Конбан ва, – ответил он, смутно узнавая девушку, которую видел где-то на корабле.
Он отослал ее.
Раздался шелест шелка. Из глубин дома появились Фудзико и Марико.
– Удалась ли прогулка, Андзин-сан?
– Да, Марико-сан. – Его взгляд, не останавливаясь ни на чем, перебегал от предмета к предмету.
– Не хотите ли чаю? Или может быть, саке? Ванну? Вода горячая. – Марико нервно засмеялась, смущаясь его взгляда. – Банный домик еще не совсем отделан, но мы надеемся, что вам будет удобно.
– Саке, пожалуйста. Для начала немного саке, Марико-сан.
Марико пошепталась с Фудзико, которая исчезла в доме. Служанка молча принесла три подушки и удалилась. Марико изящно устроилась на одной из них.
– Садитесь, Андзин-сан. Вы, наверное, устали.
– Спасибо.
Он присел на ступеньки веранды, не сняв сандалий. Фудзико принесла две бутылочки саке и, как приказала Марико, чайную чашку, а не тот крохотный фарфоровый сосуд, которым они обычно пользовались. «Лучше дать ему сразу много саке, – вынесла решение Марико. – Напоить бы его хорошенько, да господин Ябу хочет видеть его сегодня вечером. Ванна и саке немного успокоят Андзин-сан».
Блэкторн опрокинул предложенную ему чашку подогретого напитка, не чувствуя вкуса. Потом другую, третью…
Женщины следили, как он поднимался на холм, через щель в сёдзи.
– Что с ним? – спросила Фудзико, встревожившись.
– Он расстроен тем, что сказал господин Ябу насчет деревни.
– Почему это его должно беспокоить? Его жизнь вне опасности.
– Чужеземцы думают не так, как мы, Фудзико-сан. Например, Андзин-сан считает, что жители деревни такие же люди, как любые другие, как самураи, а некоторые из них даже лучше самураев.
Фудзико рассмеялась:
– Что за вздор? Как крестьян можно равнять с самураями?