Хотя и с трудом, коверкая слова, она пыталась говорить на португальском и настаивала, чтобы он называл ее христианским именем Грасия, а не японским, Нян-нян, которое так мило звучит и означает Кошечка. Оно очень подходит ей, а главное, гораздо больше нравится ему.
Он покинул Нагасаки с тяжелым сердцем, проклиная всех священников и адмиралов. Скорей бы, скорее кончились лето и осень. Скорей бы поднял якоря черный корабль, трюмы которого уже ломятся от слитков. Скорей бы отправиться домой, богатым и независимым. А что потом? Проклятый вопрос, полностью завладевший им. Что будет с ней и ребенком? «Мадонна, помоги мне решить!»
– Прекрасный обед, Родригес, – похвалил Алвито, играя хлебным мякишем.
– На доброе здоровье. – Родригес сразу стал серьезным. – Какие у вас намерения, отец? Мне хотелось бы… – он остановился на середине предложения и выглянул наружу. Потом, не удовлетворясь этим, встал из-за стола, прохромал к иллюминатору, выходящему на берег, и посмотрел в него.
– В чем дело, Родригес?
– Я подумал, что наступает отлив. Хочу проверить со стороны моря. – Он отодвинул занавеску, но так и не смог разглядеть носовой якорь. – Извините меня, я на секунду, отец.
Он вышел на палубу. Вода плескалась о якорную цепь, которая углом поднималась из мутной воды. Никакого движения. Потом появился легкий след, и корабль начал слегка смещаться, занимая новое положение по мере отлива. Он проверил, как стоит судно относительно берега, на месте ли вахтенные. Все было в полном порядке. Ни одной лодки поблизости. День прекрасный, туман давно рассеялся. До берега около кабельтова – достаточно далеко, чтобы не допустить внезапного вторжения на борт, и в стороне от морских путей, ведущих к пристаням.
Его корабль «Санта-Филипа», быстроходный двухмачтовый парусник, оснащенный, как шлюп, имел японский корпус, приспособленный под португальские паруса и такелаж. Такие суда называли лорча. На нем имелось четыре бортовых орудия и по два маленьких носовых и кормовых. Команда его состояла из тридцати человек.
Родригес осмотрел город и холмы за ним.
– Пэзаро!
– Да, сеньор.
– Приготовь баркас. Я собираюсь попасть на берег еще засветло.
– Хорошо. Он будет готов. Когда вы вернетесь?
– На рассвете.
– Ну и отлично! Я поведу береговую партию – десять человек.
– Не смей соваться на берег, Пэзаро. Киндзиру! Мадонна, что с твоими мозгами? – Родригес широко расставил ноги и облокотился о планшир.
– Скверно, что все так маются, – канючил боцман Пэзаро, опустив крупные мозолистые руки. – Я поведу людей сам и обещаю, что все будет спокойно. Мы уже две недели сидим здесь, как в клетке.