– Сейчас мы расследуем убийство вот этого человека, сеньор Арнау. Он вам знаком?
Он уставился как зачарованный на фотографию Лусены.
– Нет, а кто это?
– Похититель собак, которого забили насмерть.
– Черт! Я и не предполагал, что все так плохо.
– Как видите.
Мы собрались уходить.
– Минутку! Давайте простимся здесь. Когда выйдем в сад, мы уже друг друга не услышим.
На обратном пути Гарсон беспрестанно ворчал:
– Мы уже выявили двух главных подозреваемых, но вам почему-то взбрело в голову ехать за город, за тридевять земель, и осматривать собачьи питомники. Иногда я вас не понимаю, инспектор, похоже, вам понравилось заниматься всякими второстепенными мелочами.
Я усмехнулась. Уже не было ни сил, ни желания спорить.
– Возможно, вы правы. Важные вещи мне не по зубам.
– Я не то хотел сказать!
– Да знаю я, Гарсон, знаю. Когда приедем в Барселону, выпьем по рюмке?
Он смущенно заерзал на сиденье.
– К сожалению, я договорился насчет ужина…
– С тех пор как вы сделались Казановой, крепить трудовые узы стало совершенно невозможно.
– Не ругайте меня, Петра, не надо, – взмолился он как провинившийся ребенок и стал смотреть в окно, за которым расстилалась темнота.
Когда инспектор Сангуэса выдал нам результаты бухгалтерской проверки, проведенной в парикмахерской, нас охватило уныние. Может, когда-то через их бухгалтерию время от времени и проходили крупные суммы, но обнаружить их следы не удалось. Все наводило на мысль, что мы имеем дело с умелым уходом от налогов. Да, мы выявили отдельные неизвестно откуда взявшиеся суммы, которые фактически совпадали с цифрами из тетрадки Лусены. Но это мало что доказывало. Не знаю, на что надеялся Гарсон, видимо, на что-то большее, в отличие от меня, но он пришел в неистовство, поняв, что и заветные цифры не помогут нам выбраться из трясины. Возмущению его не было предела:
– Нет, вы сами мне скажите, можно ли обвинить кого бы то ни было в убийстве, имея на руках такие дерьмовые доказательства?
– Попробуем надавить на Павиа, предъявив ему подозрительные суммы, которые мы обнаружили.
– Вы прекрасно знаете, инспектор, что все это ерунда.
– По совокупности улик, даже косвенных, не раз удавалось предъявить обвинение подозреваемым или по меньшей мере вынудить их признаться.
– Этот долбаный Павиа подвергается у нас психологическому воздействию. На протяжении многих дней мы регулярно посещаем его заведение, задаем ему вопросы, требуем всякие документы, – словом, дергаем со всех сторон, и чего мы добились? Ничего, он все такой же живчик.
– Вы же сами уверяли, что дело в шляпе!