– Понятно.
– Потом подыскивают подходящее помещение, всякий раз новое и не принадлежащее никому из членов банды. Таким образом никто из присутствующих не сможет впоследствии дать четкие показания относительно места проведения боев. За один день проводится несколько поединков, перед каждым зрители делают ставки. Суммы там, по-видимому, фигурируют серьезные, весьма серьезные. Людей, которые туда ходят, привлекают новые возбуждающие зрелища.
– Неужели кто-то может наслаждаться столь ужасными вещами? – нарушив молчание, воскликнула Анхела.
– Однако они наслаждаются. Не подумайте чего, это нормальные люди, отцы семейств, которым надоели обычные развлечения. Служащие, предприниматели…
– Сомневаюсь, что они нормальны.
– Я сейчас готовлю репортаж о педофилах и уверяю вас: в сравнении с ними эти кажутся просто бойскаутами.
У Анхелы расширились глаза. Я продолжала спрашивать:
– А фотографии? Где вы взяли фотографии?
– Мы купили их в агентстве. Понятия не имею, где их снимали, но, конечно, не в Испании, они из «Франс Пресс».
– Выходит, репортаж не так уж трудно сделать.
– Вы же тоже прибегаете к помощи Интерпола.
– Вы, я вижу, насмотрелись фильмов.
Он лукаво посмотрел на меня.
– Хотите, я покажу вам еще фотографии? У меня есть другие, те, которые главный редактор счел нецелесообразным публиковать, уж слишком они неприятные.
Он ушел, оставив после себя легкий запах светлого табака.
– Восхищаюсь твоим умением общаться с молодыми людьми подобного типа, – сказала Анхела.
Я улыбнулась.
– И к какому, по-твоему, типу принадлежит этот молодой человек?
– Не знаю, он такой… раскованный.
– Маленький пакостник, и ничего больше.
Он вернулся с пачкой фотографий в руке и протянул ее мне:
– Вот взгляните, вам понравится.
Я разглядывала их и молча передавала Анхеле. Фотографии были жуткие. Клыки, погрузившиеся в тело, густая слюна, свежая кровь, которая струилась и тут же застывала на шерсти… Анхела зажмурилась и положила снимки на стол.
– Ужасно, что в человеке может быть столько злобы.
Журналист бросил на нее самоуверенный взгляд.
– Умерьте свое негодование. В мире каждый день от голода умирают дети, не прекращаются войны и кому-то в драке выпускают кишки. По крайней мере, здесь страдают только собаки.
Анхела гневно обернулась к нему:
– Но злоба, порождающая то и другое, всегда одна и та же. Вы этого не понимаете?
Журналист недоуменно взглянул на меня:
– Она ведь не из полиции, верно?
– Вы угадали. Мы, полицейские, так же как и вы, журналисты, давно утратили всякую чувствительность.
Он пожал плечами:
– Этот мир не я придумал.