– Да… – сказал он, – думаю, мы его обнаружили, там внутри что-то есть. Вперед, инспектор, теперь ваша очередь.
Я надела протянутую мне тонкую виниловую перчатку. Преодолевая страх, сунула руку в отверстие. Мне сначала представился клубок змей, потом обезглавленный труп. Однако то, что нащупали мои пальцы, было бесспорно мягким пластиком. Услышанный нами при этом шорох тоже свидетельствовал в пользу этого материала. Я ухватила сверток и извлекла его на свет. Это был мешок для мусора. Я открыла его. Он был набит деньгами, все пятитысячными купюрами. Обступившие меня коллеги оживились. Пять раз совершала я эту операцию и столько же мешков с идентичным содержимым вытащила из дыры. Потом убедилась, что в тайнике больше ничего нет: ни счетов, ни записей, ни тетрадей. Ничего, кроме денег.
– Ну и ну! Вот это, я понимаю, след! – восхитился эксперт и даже присвистнул.
– Не обольщайтесь, – ответила я. – Это только еще больше запутывает дело.
Позже инспектор Сангуэса проинформировал нас, что же мы в итоге нашли. Восемь миллионов песет – все в старых купюрах разного достоинства. Деньги подлинные, следов подделки не обнаружено, равно как и каких-либо пометок или иных особенностей. Об этих восьми миллионах песет мы могли сказать только то, что это восемь миллионов песет, таинственные восемь миллионов.
– Эти бабки Лусена заработал не ловлей бродячих собак, – сказал Гарсон.
– Даже спорить не о чем.
– Возможно, мы выявили мотив преступления.
– Я бы так категорично не утверждала. Если бы целью были деньги, в квартире все бы перевернули вверх тормашками. Разбросанная мебель, ободранные стены…
– Вы хотите сказать, что убийца Лусены ничего не знал об этих деньгах?
– Даже если он знал, даже если речь идет о дружке Лусены, его целью не было завладеть деньгами.
– Черт побери, Петра, я совсем запутался!
Я закурила, сделав такую глубокую затяжку, что от сигареты сразу почти ничего не осталось.
– Вы высказали предположение, что деньги где-то спрятаны, и оно подтвердилось. Но согласно тетради номер два мы должны были обнаружить максимум три миллиона. Откуда остальные? Либо Лусена кинул кого-то и за это его убили, либо мы располагаем не всеми записями и часть бумаг кто-то по какой-то причине изъял.
– А почему он, имея столько бабок, не потратил их на то, чтобы хоть жить по-человечески?
– Откуда же я знаю? Может, осторожничал, не хотел возбуждать подозрений, выставляя свое богатство напоказ, а может, принадлежал к числу тех несчастных, кого находят мертвыми в какой-нибудь трущобе, где они прожили жизнь, храня целое состояние в матрасе.