Сам Гостомысл стоял на самом краю крыльца, и прислушивался к словам Бравлина. И предпочел сам ответить на его слова, хотя они и не к нему были обращены.
– Здравствуй будь, княже. Я хочу поблагодарить тебя за помощь, оказанную мне твоими людьми. Они подняли меня на ноги только вот перед твоим приездом сюда. И твой сотник, которого, как я понял, ты послал ко мне, еще не успел со мной поговорить. До этого я лежал под попечительством жалтонеса на печи, и не мог глаза открыть, пока жалтонес не влил мне что-то горькое в рот. Эта отрава и заставила меня встать, словно я родился заново. Хотя, признаюсь, и силы у меня в теле сейчас не многим большие, чем у новорожденного. Ты хотел поговорить со мной или просто желал узнать состояние моего здоровья?
– И то, и другое, княжич. И то, и другое…
Бравлин неодобрительно посмотрел на графа Оливье, и слегка наклонил голову в приветствии. Тот ответил более приветливо. Но неприветливость князя была откровенной, и не могла не броситься в глаза окружающим. И была, наверное, вполне обоснованной с точки зрения князя. Все-таки, перед ним был враг. Причем, один из самых известных врагов его княжества, захватчик и поработитель. И иначе относиться к Оливье, несмотря на все благородство графа, Бравлин просто не мог. Это было бы выше его сил.
– Может быть, мы зайдем в избушку к жалтонесу, и там поговорим? Кстати, а где сам Рунальд? Я не понимаю, почему он не спешит поприветствовать своего князя? Это не в его привычках. Он вообще-то на месте?
– Он сейчас занят с Веславом, – объяснил Гостомысл.
– Веслав здесь? – удивился Бравлин.
Сотник Заруба снова выступил вперед, и предельно коротко рассказал, что знал, о ранении Веслава и о том, почему здесь присутствует граф Оливье. На себя инициативу рассказа сотник взял потому, что умел всегда говорить кратко и доступно, без лишних подробностей, и такой рассказ не отнимал много времени. Бравлин явно забеспокоился.
– Как Веслав себя чувствует? Рана, как я понимаю, серьезная?
– Я предлагал ему отвести его под мое честное слово к личному лекарю моего короля Карла Каролинга, – сказал граф Оливье, – но воевода отказался.
– А наша конница, стало быть… – князь, кажется, только сейчас понял, чем завершилась битва у реки. – Мы потерпели поражение?
Выступил вперед, и встал рядом с Зарубой сотник Берислав.
– Я не знаю, княже, кто взял на себя командование. Наверное, воевода Златан, но поступила команда к отступлению, и наша конница отошла.
– И что, франки не преследовали наши полки? – с непониманием переспросил князь.
– Нет, княже. Они и сами еле держались, и готовы были отступить, когда команда к отступлению прозвучала из наших рядов. Получается, что разошлись почти миром.