Был действительно гонец из Мурома или не был, или он был выдуман Здравенем просто от жадности, от нежелания давать полку много припасов, Славер не знал. Но он знал, что еще в начале осени на дальних подступах к землям варягов-русов несколько раз хозары грабили караваны свейских и урманских купцов. И варяги даже были вынуждены поставить на полуденной стороне две дополнительные крепостицы с небольшим гарнизоном, который, по сути, не сами рубежи призван был охранять, а только давать сигнал дымом и костром другим крепостицам о приближении врага. Захватить Муром хозары вполне могли, в этом Славер не сомневался. Город был слабым, с невысокими полуразрушенными стенами, и с небольшим населением. Муромская рать, хотя и славилась крепкими стойкими воями, и могла отбиться от небольших разбойных банд, все же была слишком малочисленной, чтобы противостоять настоящему нашествию. И всегда Муром считался плохо защищенным. Обычно его только соседи выручали. Однако, когда идет нашествие, соседи за свои стены опасаются, и могут в помощи отказать. Но все это Славера волновало мало. Его больше интересовали сейчас дела в Арконе, столице острова Буян. И туда следовало добираться как можно быстрее.
Все вопросы с князем Здравенем были решены. И даже не потребовалось идти на заседание посадского совета, где могли бы прозвучать разные мнения. Больше всех от сожжения Славена пострадали мелкие купцы, что держали лавки в словенской столице. Они же, в силу недостатка средств, и не в состоянии давать ссуды словенам. Сами не всегда могут концы с концами свести. Но удовлетворить всех было просто невозможно. Пришлось удовлетворять только тех, кто в городе правит, и кто выносит решения…
* * *
Вариантов преодоления пути было два, причем настолько разных, что требовалось серьезное обоснование для конкретного выбора. Первый – отправляться боевым строем через земли соседских славянских племен напрямую к княжеству бодричей, и второй – выходить к незамерзшему морю, там нанимать суда, и плыть на Буян на этих судах. В летнее время морской путь был бы короче по затраченному времени, и суда найти можно было бы в самой Русе и на соседних реках. Да и длинные лодки-драккары полуночных соседей, свеев и урман часто проходили мимо до волоков и от волоков обратно. Можно было бы и их нанять, хотя плыть на славянской лодье варягам всегда было удобнее, чем на драккарах, там легче было пристроить лошадей, а полк Славера был полностью конным. Но зимой реки скованы льдом, и судов поблизости нет. Те, что остались зимовать в Русе, вытащены на берег, чтобы лед не раздавил корпус, и ждут весны, дабы опять уйти в плавание. Суда на плаву можно искать только у незамерзающего моря. И попадутся они или нет – еще было неизвестно. Да и лодок для всего полка Славера требовалось никак не меньше шести – семи, в зависимости от размеров самих лодок и количества гребцов на них. Найдется ли сразу столько – никто не скажет. А отправлять полк частями Славер не желал. Правда, у самого незамерзающего моря стоит недавно построенная крепость Выборг. Буривой поставил эту крепость для своего любимого внука Выбора, старшего сына Гостомысла. Там обычно зимовало несколько судов. Но там, опять же, были словене, и неизвестно было, как они встретят варягов, даже, если еще ничего и не знают о смерти Буривоя и Вадимира, не знают о сожжении своей столицы. У варягов со словенами отношения всегда были дружественными только тогда, когда они воевали против общего врага. Во все другие времена хотелось бы иметь отношения лучшие, но не было человека, который смог бы подчинить себе оба племени.