Граф Оливье стал рассказывать о том, как сначала уничтожил датский полк конунга Сигтрюгга, как утроил с помощью ложного гонца ловушку коннице вагров, заставив почти всю конницу выступить из Старгорода на границу с Данией, потом об утреннем сражении с этой самой конницей вагров, и о своем поединке с воеводой Веславом. Причем, совершенно ничего не приукрашивал, и честно признал, что Веслав оказался более искусным в воинском деле, нежели он.
– Вы, ваше величество, скорее всего, больше не увидели бы в живых своего преданного слугу графа Оливье, если бы простой солдат Третьен из Реймса не ударил секирой Веслава в спину. Это был предательский удар, который запятнал мою честь. Я бы предпочел погибнуть во славу своего короля, нежели спастись таким бесславным образом. И я в порыве гнева срубил Третьену голову.
– Третьен из Реймса… – повторил король. – Что-то мне это имя говорит. Но вспомнить не могу. Ты не напомнишь мне, граф?
– Три с половиной года назад, в преддверии турнира в Хаммабурге, этот Третьен устроил на дороге ссору с саксом из свиты эделинга Виндукинда. Ваше величество хотели повесить Третьена, но я попросил вас сохранить ему жизнь, потому что этот солдат сопровождал меня в дороге до вашей ставки, и там тоже спас меня, прикрыв со спины, но не в поединке, а в общей схватке. А на следующий день Третьен на турнире простолюдинов дрался с тем самым саксом, с которым затеял ссору на дороге. И тогда вышел победителем. Простите, ваше величество, что я поторопился сам наказать человека за услугу, которую он мне оказал, несмотря на то, что он уже во второй раз спасал мне жизнь. Но моя графская должность вашей милостью является еще и должностью судейской. И я сам приговорил Третьена к смерти. Больше мне сегодня не пришлось обнажать меч. Хотя я вызвал на поединок графа де Брюера, думая, что он со своим полком разобьет вагров. Поединок я предложил провести сразу после боя. Но де Брюер трусливо убежал с поля боя, и поединок не состоялся.
– Значит, ты не водил славянский полк против полка де Брюера? – спросил король.
– Я даже позволить себе такого не мог, ваше величество. И по двум причинам. Первая причина – верность моему государю. Вторая причина – боя, в который можно было бы вести полк, не было. Славянские стрельцы просто расстреляли из луков сначала рыцарскую и остальную конницу до того, как она приблизилась на удар копья, а потом почти полностью уничтожили и пехотный строй. Оставшиеся, видя, что их командир сбежал, побежали тоже. Не отступили, а просто побежали, покрыв себя позором. Уже после бегства де Брюера я, признаюсь, попытался протрубить в рог команду к отступлению. При организованном отступлении потерь было бы меньше. Но убегающих с поля боя остановить бывает невозможно.