Обдумывая все это в который уже раз, Бравлин все сильнее убеждался, что Карл его предложение примет. Просто не может не принять, потому что оно в большей степени обеспечивает цели короля, чем полная военная победа. В этом же был уверен и княжич Гостомысл, который ехал лесной дорогой рядом с Бравлином. А вот в своем будущем Бравлин так уверен не был, хотя на слово Гостомысла полагался. Бравлин Второй никогда не встречался с князем Буривоем, но, несмотря на расстояние, разделяющее два княжества, уже давно был наслышан о буйном и необузданном нраве князя словен.
Да, Гостомысл, хотя еще относительно молод, еще и трех десятков лет не разменял, и ответственность за свои слова готов нести, но все же он не правитель. Решится ли Буривой принять другой народ? Сможет ли город Славен вместить население Старгорода. Пусть не все население, но подавляющее большинство его. Ведь Старгород даже по общеевропейским меркам был городом не маленьким. Эти вопросы Бравлина беспокоили. И добавляли к его общему состоянию новые ощущения, не самые приятные.
Так колонна добралась до переправы через Лабу, куда должен был бы прибыть сотник Заруба с письмом от Карла, если, конечно, король напишет ответное письмо. Но написать он, с согласием или с отказом, должен обязательно. В таких делах Карл обычно бывает щепетильным. Бравлин вызвал к себе всех паромщиков небольшой деревни, и приказал дать знак паромщикам-бодричам на противоположный берег. Небольшой полк франков, стоящей неподалеку от переправы, колонну Бравлина атаковать то ли не решился, то ли уже получил приказ Карла о том, что вагров следует пропускать беспрепятственно. Но это можно было выяснить. Чтобы франки не атаковали даже часть княжеской колонны, когда основная часть переправится, Бравлин отправил посыльного, приглашая к себе командира отряда франков для беседы…
* * *
Годославу, как он ни присматривался, трудно было определить настроение короля. Конечно, Карл с большой теплотой относился к графу Оливье. Но он с еще большей теплотой относился и к графу де Брюеру, который, как говорили князю бодричей, в последнее время считался фаворитом короля, и пытался влиять на многие государственные дела. Ходили слухи, что де Брюер даже берется за определенные суммы выпрашивать у короля должности важных государственных чиновников, и даже весьма на этом обогатился, за что снискал себе недоброе имя, и множество недоброжелателей. Впрочем, привязанности королей никогда не бывают постоянными. Де Брюер это хорошо понимал, и потому старался выжать из момента как можно больше. И так продолжалось, пока он не столкнулся в лучшим представителем рыцарства королевской армии. Графа Оливье едва ли кто при дворе Карла боялся, зная его добродушный, хотя часто прямолинейный характер, но уважали его все. И не только при дворе Карла. Оливье уважали даже враги. Не случайно именно ему доверил доставить свое послание к королю князь побежденных вагров Бравлин Второй.