Брат тем временем расплатился и тоже вышел. Мы смотрели в разные стороны. Наконец Нед сказал:
— Предполагается, я должен попросить прощения за то, что умираю?
— Да. Должен. Как же ты, зараза, посмел?
Я сказала это слишком громко. Глаза жгло. Наверное, я действительно была ненормальная. Я сверлила его глазами. Я его ненавидела. Я подумала, что, если меня снова оставят, я больше не выдержу. Подумала, как же все приходит слишком поздно.
Мы стояли с братом на солнцепеке. Злые. Потные. Ставшие старше, чем когда-то могли себе представить. Такая ситуация была не свойственна для нас обоих. Я решила попробовать еще раз. Видимо, Нед тоже. Он снова заговорил, сбавив тон.
— Нина сказала, ты помогла ей красить детскую, — сказал он.
В другом случае, менее страшном, эта тема и в самом деле была бы менее опасной.
— Я бы покрасила в красное. Я опять его стала видеть.
— Ладно. Я прошу прощения, — сказал мой брат. — Я виноват. Чтоб мне сдохнуть вместе с этой моей гребаной опухолью!
Теперь он отвернулся. У него все рушилось. Я терпеть не могла это слово. Теперь все рушилось у него.
— Значит, тебя нужно развернуть, чтобы твоя гостья не встала в ногах. Тогда она не сможет тебя забрать.
Нед рассмеялся. Взял себя в руки и снова повернулся ко мне. Тому, кто его знал, видно было сразу. Лицо изменилось. Осунулось. Побледнело.
— Эту мерзавку не обдуришь, — сказал мой брат с довольным лицом. — Мне всегда нравилась эта сказка.
— Почему? По-моему, она ужасная.
— Она честная.
Мы оба подумали про одно и то же.
— Ну, в сказке-то ее обдурили.
— Всего два раза, сестричка. А потом она забрала свое.
— Дракон обдурил ее дважды и до сих пор жив.
— Итак, значит, мы едем к Дракону. Так вот в чем дело? Выяснять условия сделки? Не сработает, девочка моя.
— Просто съездим, — сказала я. — Считай, что это обычный пикник.
— Не ты одна умеешь вынюхивать чужие тайны. Нина мне тоже все рассказала. У тебя появился бойфренд.
— Значит, мы квиты, — ответила я.
Как я это сказала? Обыкновенным голосом, как будто у нас был обыкновенный разговор?
— Ну да. Ты влюбилась, а я умираю. Конечно, мы квиты.
Я подумала, что за окном в кафе люди сидят в другой вселенной, где есть надежда, поддержка, здоровье, силы. Бессилие раздражает. Кажется, я ничего не могу сделать для Неда. Я была готова сдаться. Тут брат повернулся ко мне лицом.
— На твоей машине или моей?
— Ты серьезно?
— Ты в своей жизни хоть раз видела драконов?
Два часа мы ехали в северном направлении — я вела, Нед все время спал. Нина сказала, что, когда ему только поставили диагноз, он попробовал химиотерапию, но от нее ему было так плохо, что он не мог работать, и врачи признали, что в таком лечении вреда больше, чем пользы. А Нед хотел продержаться до января, чтобы увидеть ребенка. Вряд ли у него было столько времени.