— Вроде тихо, — произнесла Яна, на исходе третьей.
— Тишина обманчива, — и Стас, не выпуская из рук пистолета, вышел наружу. Он делал точно так же, как спецназ во множестве боевиков. Девушка шагнула следом. Из-за УАЗа, припаркованного в трех метрах, к ней метнулось что-то быстрое. Яна даже не успела вскрикнуть. Собака, распластавшись в длинном грациозном прыжке, ударила ее передними лапами в грудь и тут же огромная пасть сжала горло девушки. Стас успел увидеть краем глаза быстрое движение, но не успел среагировать. Когда он обернулся, выцеливая врага, все было уже кончено. Яна лежала с широко открытыми от ужаса глазами, ее лицо было искажено гримасой боли. Огромные когти на лапах располосовали грудную клетку, даже сквозь камуфляж были видны обнаженные кости, из горла был выдран огромный кусок. Яна была мертва. Все это Стас успел увидеть за несколько десятых секунды. Он вскинул пистолет, ловя на мушку прицела убийцу девушки. Собака даже и не думала бежать, она оскалившись, готовилась к новому прыжку. Пес прыгнул, грохнул выстрел, встреча зверя с пулей произошла в полуметре от Стаса. Она вошла точно в разинутую пасть и вышла из черепа. Кусок обработанного свинца сделал свое дело — собака рухнула на землю уже мертвой. Стас же шел, ничего не видя перед собой, кроме тела девушки. Он подошел и опустился рядом с Яной на колени. Он поправил выбившуюся из аккуратного хвоста прядь, потом провел ладонью по глазам, закрывая их, положил ее голову себе на колени и заплакал. Сегодня он первый раз в жизни почувствовал, что значит, когда у тебя на глазах гибнет друг. Так он просидел десять минут. Потом достал из машины небольшую лопату и, зайдя за угол, принялся копать могилу.
Спустя час, завернув тело девушки в брезент, он бережно уложил ее в небольшую яму, больше напоминавшую окоп для стрельбы с колена. Потом взял лопату и принялся зашвыривать землю обратно.
— Прости, что не защитил, — произнес он, втыкая вместо памятника крест из арматуры.
Постояв еще пять минут, он пошел прочь. Собаку он оттащил подальше от входа, бросив ее рядом с двумя другими.
Посмотрев в последний раз на залитое кровью небольшое крыльцо, он вернулся на завод, заперев дверь, поднялся в кабинет. Там он лег на диван и снова заплакал.
Утро следующего дня застало его лежащим на полу. Открыв глаза, Стас сразу вспомнил, что произошло после. Сначала он допил из горла коньяк, но тот не цеплял, он просто лился, как вода, потом Стас вскрыл водку, а потом он не помнил. Оглядев комнату мутным похмельным взглядом, он понял, что погулял вчера классно. Спиртного не осталось ни капли, обе водочные бутылки были пусты, банка с остатками тушенки стояла на полу, Стас даже не удосужился взять ложку, ел прямо с охотничьего ножа. Вскрывал он тоже им, хотя в кармане был нормальный швейцарский нож с открывашкой, в крышке просто вырублен квадрат широким лезвием ножа. Стас дошел до туалета и по привычке повернул вентиль, во рту бушевал пожар, до смерти хотелось выпить простой воды. Кран кашлянул и из него полилась прозрачная холодная жидкость. Стас приник к крану губами и долго жадно пил, потом вспомнил, что именно из-за воды погибла Яна. Во рту он почувствовал вкус металла, словно выпил крови из раны. Выплюнув то, что успел набрать, он сел у раковины и заплакал. Так он просидел какое-то время, потом умылся и молча пошел в кабинет.