— Мурадик, — устало сказал Мирза-ага, — я не выношу такого шума.
— И в самом деле, — скривился Дубовицкий, — Мосю этим не вернешь. Кстати, надо бы помянуть его душу. На той неделе я открою мемориальную доску на его доме, а потом поставлю памятник на одной из площадей.
Телохранитель вновь залепил пластырем рот Булгахтера, а второй рукой поставил его на колени внутри сумки. Попытки вырваться из его львиных объятий были бесполезны, хватка тут было железная.
Мурадян взглянул на телохранителей Мирза-аги.
— Я могу тебе его оставить. Делай с ним что хочешь.
Тот брезгливо отмахнулся.
— Тогда вся ваша диаспора заорет, что начались новые армянские погромы. Разбирайтесь уж сами. Запакуй его и можешь забирать обратно.
Рантик снова, рыдая полез в сумку.
— Отнесите его в машину, — велел Тигран.
— Нет, подожди, — остановил его Мирза-ага. — И что ты за него хочешь?
— Так, пустячок, у тебя кажется, задержалась девчонка этого младшего Марагулия…
Мирза-ага подумал и поманив пальцем одного телохранителя, что-то сказал ему на ухо. Тот моментально скрылся в доме.
В это время на бережок двое аскеров в белых смокингах вынесли столик, на него застелили скатерть, на скатерть поставили приборы, блюда с зеленью, сыром, семгой, икрой, лимоном, оливками. Появилось и вино, которое Мирза-ага рекомендовал, как настоящее шушинское домашнего приготовления.
Не прошло и пяти минут, как двое мужчин привели на берег девушку. Дубовицкий с интересом поглядел на нее и отметил прекрасный вкус Мирзы.
— Клянусь честным словом, — сокрушенно сказал тот, — этот цветочек слишком дорого обошелся всему нашему парнику.
— У меня предложение от всех заинтересованных семей, — сказал Тигран, — отвезти обе причины раздора между нами на самый центр озера и затопить их на самой большой глубине.
Мирза-ага согласно и величаво кивнул в знак согласия.
— А я бы не против взять ее к себе в экскорт, — усмехнулся Дубовицкий. — Ну что же, господа, у нас сегодня есть несколько поводов выпить. Есть печальные: гибель прекрасного казино в центре города, разочарование в близких людях… Есть и приятные: я велел арестовать всех членов семьи Марагулия, которые имели глупость подъехать на место катастрофы на назначенную им встречу. С гибелью Серго стало в общем-то все равно, кто возглавит их группировку. Пусть даже я. Дело в том, что рэкет в узаконенных рамках становится уже не рэкетом, а государственной политикой
Мурадик налил рубиновое вино в фужеры из богемского хрусталя и предложил тост — за единство и сплоченность всех воров мира!
— Братки! — взволнованно говори он. — Я давно уяснил для себя, что мир состоит из деловых парней и лохов.