Дэвид Камерон прочистил горло и протянул Джеймсу какой-то листок. Тот взял его дрожащими пальцами.
– Она нашла меня в «Синем гусаке» и дала мне вот эту записку, чтобы я передал ее твоим родным, – пояснил Камерон. – У меня создалось впечатление, что она переживала из-за тебя, но после разговора с Уильямом, должен признаться, я ни в чем не уверен.
Джеймс не знал, что и думать. Он подал знак Патрику, чтобы тот принес фонарь, и развернул записку. Затем прочел следующее: «Уильям, ваш брат был ранен из ружья на дороге из Килмарти в Морег. Я не могу его найти и прошу вашего содействия в организации поисков».
Джеймс смял записку. Сосущую пустоту в груди заполнила ярость. Мысль о том, что Джорджетт его предала, змеей пробралась в сердце и прочно там обосновалась.
– Она знала, что меня подстрелили! – прохрипел он; ему не хватало воздуха. Как Джорджетт могла знать о том, что в него стреляли, если не имела к этому отношения?!
– Да, все так, – с мрачной торжественностью кивнул Уильям. – Она знала, что в тебя стреляли. Не знала лишь, выжил ли ты.
Найти Джорджетт не составило труда. Они приехали в трактир, и хозяин сразу же отправил Джеймса наверх. Возможно, хозяину не хотелось связываться с четырьмя очень крупными и весьма решительно настроенными мужчинами, один из которых прошлым вечером причинил заведению значительный материальный ущерб, или же владелец «Гусака» просто находился в хорошем настроении. Как бы то ни было, никто никаких препятствий Джеймсу не чинил. Ему лишь напомнили номер комнаты, в которой остановилась интересовавшая его дама.
Трое его спутников последовали за ним, но коллективный визит к даме сердца Джеймса, по-видимому, не устраивал.
– Я бы предпочел обойтись без зрителей, – пробурчал он.
– Ты с ума сошел, Джемми! – в возмущении воскликнул Уильям. – Она уже раз пыталась тебя убить, хотя меткости ей пока недостает. Тебе что, нравится подставлять себя под пули? Ты бы еще рубашку на груди разорвал и показал, куда целиться, чтобы она уж точно не промахнулась!
Джеймс упрямо покачал головой:
– Я смогу постоять за себя. Теперь, когда я все про нее знаю, ей меня врасплох не застать.
– Верно, ты можешь за себя постоять, – подал голос Камерон. – Весь город знает, что можешь, когда твой противник – мужчина. Но иное дело – женщина. Особенна та, что тебе небезразлична.
Джеймс нахмурился; он и не догадывался, что его чувства к Джорджетт так заметны всем окружающим. Но сейчас не время для сантиментов. Он должен узнать правду, а все остальное значения не имело. Присутствие же посторонних при допросе лишь испортило бы дело.