— Уже казнить? — изумился я.
— Да, уже и мы прямо сейчас поедем к твоей вилле, где будет распят нечестивец-христианин, — сказал Хромый, — а по дороге сможешь поговорить с ним, благо пойдете вы пешком, а я там буду дожидаться вас.
Все, что начинается, должно чем-то заканчиваться. Вероятно, подходит к концу и моя история. Я не делал никаких заметок или записей, чтобы не давать в руки следователям аргументов против себя.
Вместе со своим депутатом-рабом и Петром под конвоем мы вышли на рассвете к месту казни Петра.
— Как они тебя выследили? — спросил я.
— Меня никто не выслеживал, — ответил Петр, — я сам к ним пришел.
— Как сам? — удивился я.
— Понимаешь, когда мы с тобой расстались, я поехал в сторону Остии и вдруг встретил Учителя, — начал свой рассказ Петр. — Вначале я подумал, что это мне кажется, поэтому я перекрестился и протер глаза. Сомнений не было, это был Учитель. Я подбежал к нему и стал целовать его руки, благодаря Всевышнего за такой подарок.
— Куда ты идешь? — спросил я Учителя.
— Я иду в Рим принять мучение за грехи людские вместо тебя, — сказал он. — Пусть твой черед придет позднее, а пока живи…, - и он прошел мимо меня по пути в Рим.
Я догнал его и стал умолять не делать этого, потому что то, что уготовано мне, и должно быть сделано мною.
Учитель остановился, посмотрел на меня и сказал:
— Я вижу, что у тебя исчезли все колебания в вере нашей, и ты сможешь своим примером распространить наши идеи среди людей. Иди и будь самим собой, не подражая мне и другим праведникам.
И вот я здесь. Я знаю, что сегодня меня казнят, но я смертию своей искуплю грехи развращенного Рима, наставлю людей на путь истинный.
— Мало кто узнает о твоей казни, — сказал я, — зрителей не будет, и никто не посочувствует тебе в мучениях твоих.
— А разве ты не посочувствуешь мне, — спросил Петр, — разве ты не расскажешь обо мне людям? У тебя есть возможности описать это и напечатать тысячу листов, которые прочитают десятки тысяч людей.
— Я так и сделаю, — пообещал я ему, — но я не знаю, останусь ли жив после твоей казни.
Внимательно посмотрев на меня, Петр сказал:
— Ты прав. Даже я не могу сказать, что будет с тобой до полудня.