– Ничего такого, – ответила я, невинно улыбаясь. – У Павла Николаевича закружилась голова, только и всего.
Он молча погрозил мне пальцем и вышел из комнаты.
Через день я вернулась домой. Сонный Тим вышел в коридор, зевнул, спросил, как я отдохнула и, не дождавшись ответа, вновь пошел спать. Я приняла душ и тоже решила прилечь. Ближе к вечеру меня разбудил телефонный звонок. К моему удивлению, это был Павел Николаевич.
– Госпожа Юри, – робко начал он. – Ито дал ваш телефон, и я набрался смелости вас побеспокоить.
– Говори кратко, слизняк, – равнодушно сказала я.
– Не соблаговолите ли вы, моя прекрасная госпожа, посетить меня сегодня? Умоляю! – быстро и чуть не плача заговорил он. – Я пришлю за вами водителя!
– Но я только сегодня вернулась, раб, – сурово ответила я. – К тому же мне не понравилось твое поведение. Ты посмел оскорбить меня! Я даже подумываю, чтобы прекратить наше знакомство.
– Нет! Только не это! – закричал он с таким отчаянием, что я на мгновение почувствовала к нему сострадание.
Я слушала, как он плачет, потом сказала:
– Прекрати хныкать! Я подумаю, как наказать тебя, раб.
– Я на все готов, госпожа! – тут же обрадовался Павел Николаевич.
– Я приеду к тебе завтра, – решила я. – Пришлешь водителя к шести вечера. Повтори!
– К шести вечера, госпожа Юри, – умильно прошептал он.
Я положила трубку и увидела Тима, молча стоящего в дверях.
– С кем это ты? – вяло поинтересовался он и зевнул.
– Да так, один придурок, – ответила я. – Я завтра опять уеду на ночь. Пользуйся!
– Хорошо, – улыбнулся Тим. – Повезло мне с тобой! Я в таких условиях и не жил никогда.
И тут я впервые подумала, что почти ничего о нем не знаю. Мы пошли на кухню, я заварила чай и сделала бутерброды.
– А ты, вообще, из какого района? – осторожно поинтересовалась я.
Тим ясно на меня глянул и заулыбался, убирая со лба сильно отросшую высветленную челку.
– Что, решила, наконец, выяснить, кто у тебя тут живет? – рассмеялся он.
– Ну, да, – хмуро ответила я.
– Да ты не бойся, Танюха! – сказал Тим. – Я вполне нормальный мальчик… но из детдома и никогда семьи у меня не было. А в нашем городке, ты даже и представить не можешь, в каком состоянии находится детдом! Поэтому я и сказал, что никогда не жил в таких условиях, как у тебя, понимаешь? Здание там совсем развалилось, в комнатах вечная сырость и холодина, даже кое-где плесень на стенах. И мы там голодные постоянно были. Эх! Что говорить!
Он замолчал, опустив глаза.
– Я не знала, – тихо проговорила я.
– Ну, понятно, кто ж тебе скажет? Одна надежда: жениться здесь на богатой тете, – добавил он.