Резкая остановка поезда выводит меня из состояния неги. Мне не хочется возвращаться обратно в это купе и видеть лица попутчиков, я хочу обратно в сон… Поезд продолжает движение, и я возвращаюсь в настоящее. Мы подъезжаем к Москве. Автозак поджидает нас на отдаленном перроне Курского вокзала. Опять пересадка. В клетку я забираюсь насквозь мокрым от пота. Уже стемнело, и улицы Москвы опустели. Ничем не примечательный автозак быстро довозит нас до тюрьмы. Узнаю Матросскую Тишину. Выгрузив всех осужденных во дворе общего корпуса, меня везут в спецкорпус, в тюрьму в тюрьме, в СИЗО 99/1. Как мне кажется, я был пожизненно закреплен за этой тюрьмой, о чем в моем личном деле наверняка имелась какая-нибудь специальная метка. За четыре года здесь ничего не изменилось. Те же надзиратели, тот же режим. Я ловлю себя на мысли, что рад их всех видеть. Шмон продолжается несколько часов. Без внимания не остается ни одна бумажечка, ни один пакетик. Все мое имущество тщательно переписывается. Уже поздно, два или три часа ночи. Мне выдают белье и матрас, сажают в одиночную камеру. Я раскладываю матрас на железной кровати и пытаюсь уснуть.
После завтрака меня переводят в другую камеру, где сидят совсем свежие люди интеллигентного вида. Дима и Стас находятся под следствием и обвиняются в экономических преступлениях. Для них я бывалый, видавший виды зэк, и они с жадностью ловят каждое мое слово. Встретили меня очень тепло и радушно. Накормили, напоили. Дима подарил мне одежду, в которой я появлюсь в Хамовническом суде. Белая спортивная кофта с надписью «BMW Sport racig team» с его плеч… В этой камере я нахожусь два дня. Контингент не мой. Обычно меня держат с убийцами…
Так и есть. Меня переводят в 610-ю камеру, где когда-то сидел Ходорковский. Сейчас я попадаю в компанию двух парней. Один, совсем молодой, обвиняется в нападении на инкассаторов и их убийстве. Другой – профессиональный киллер, работающий на Курганскую преступную группировку. Мы быстро находим общий язык. Андрей В. родом из Кургана, работал жестко и серьезно. За его плечами не одно убийство. После разгрома банды тринадцать лет был в федеральном розыске. Жил под чужим именем, с чужими документами, в чужом городе. Взяли случайно. Багаж тянет не на одно пожизненное заключение. Андрей соглашается на сделку со следствием – особый процессуальный документ, после подписания которого он получает особый статус. Поможешь следствию – получишь не больше двух третей от максимального срока наказания по наиболее тяжкой статье. По Уголовному кодексу максимальный срок составляет двадцать пять лет. Андрею грозило около восемнадцати. Он сильный духом, собранный и волевой человек. Очень жесткий. Мы долго и много разговариваем.