«За что? За что? За что?» – бьется в голове безответный вопрос.
Какой-то корреспондент в коридоре суда умудряется задать мне глупый вопрос: «Как вы можете прокомментировать сегодняшнее решение суда? Вы согласны с таким решением?»
«Это полный бред и идиотизм! – на ходу успеваю ответить я. – Мы будем обжаловать приговор в Европейском суде по правам человека!»
Занавес. Спектакль закончен. С одиннадцатилетним сроком я возвращаюсь в камеру.
* * *
«Одиннадцать лет дали, сволочи!» – с порога сообщаю я сокамерникам новость. Возможно, кто-то из них был бы счастлив получить такой срок. Но это не мой вариант. Сознание отказывается воспринимать происходящее. Я вспоминаю историю о том, как какой-то парень, приехав из зала суда, на вопрос сокамерников «Сколько дали?» отвечает: «Три года». И отдает свой приговор товарищам. Те читают и видят, что дали ему двенадцать лет. Спрашивают: «Ты ничего не путаешь? Здесь же написано: двенадцать лет!».
«Нет, это не мне, – утверждает тот. – Мне дали три года…»
* * *
Ты отказываешься верить услышанному, ты не воспринимаешь увиденное. Понимание придет позже, когда я прочувствую тяжесть этих лет в колонии строгого режима. К тому времени я отсижу три года, казавшиеся мне вечностью. Неожиданно я осознаю, сколь ничтожную часть от одиннадцати лет составляют эти три года, осознаю то, что впереди у меня целых восемь лет за решеткой! Мне казалось это бесконечным сроком, который никогда не закончится. Эта мысль придавит меня. Мне потребуется очень много времени, чтобы в полной мере принять происходящее.
Глава 15
Последняя надежда
Сокамерники тактично предлагают мне перекусить и выпить чаю. Я чувствую, что проголодался, и набрасываюсь на еду. Не ощущая вкуса пищи, съедаю пару бутербродов. Я в смятении. Я часто думал о том, могла ли судья поступить по-другому, оправдать нас или дать иные, меньшие сроки. Понятно, что оправдательный приговор привел бы ее к увольнению, что в ее системе ценностей смерти подобно. Но она вполне могла дать, например, мне не одиннадцать лет, а девять. А как она могла дать Малаховскому двенадцать лет – на год больше, чем запрашивала прокуратура? Будь у нее хоть капля совести, порядочности или человечности, мы бы получили меньшие сроки. Очевидно, что система напрочь, без остатка вымывает из людей все человеческое или же вбирает в себя уже готовые кадры без чести и совести.
У меня остается слабая надежда на кассационную жалобу в Мосгорсуд, который в просторечии совершенно справедливо называют Мосгорштамп. На следующее утро приезжает адвокат. Он тоже расстроен. Не разделяя моих иллюзий относительно оправдательного приговора, он ожидал меньшего срока. Для того чтобы выиграть время для написания жалобы, на следующий день после оглашения приговора адвокат пишет короткую кассационную жалобу на приговор: «С приговором не согласны. Считаем его незаконным и необоснованным. Развернутую кассационную жалобу предоставим по мере готовности».