— Так что через три месяца мне капут, — подвел итог Самохвалов. Он не плакал, глаза юноши оставались сухими, но в голосе звучала такая боль, такое отчаяние, что сердце Лены не выдержало. Огромная, крупная слеза скатилась по ее щеке и упала на пол.
Девушка представила Митю, который, сгибаясь под тяжестью амуниции, задыхаясь в противогазе, едва не падая, плетется по улице. Пот застилает его глаза, тяжелое ружье волочится по земле. Вокруг есть и другие сталкеры, они понукают его, кричат на него, толкают в спину, заставляя идти быстрее, но он не может. Ноги его заплетаются. И вот он падает на потрескавшийся асфальт, не в силах ступить больше ни шагу. А среди развалин ближайших домов уже слышится рычание хищников, привлеченных легкой добычей…
Лена твердо решила порвать отношения с бывшим кавалером, но сейчас, когда перед Митей Самохваловым всерьез замаячила перспектива стать собачьим кормом, Лена не нашла в себе сил остаться в стороне. Ведь она любила его, пусть и не долго. Ценила за доброту и искренность, уважала за честность. Принципами можно было в данном случае поступиться.
«Если я сейчас уйду, если брошу его, я совершу убийство. И не отмоюсь никогда, — сказала себе дочь сталкера. — Пусть я сама там еще не была. Но я уже многое умею. Я должна помочь ему. Я должна сделать хоть что-то».
— Мить. Мить, послушай меня, — заговорила Лена, усаживаясь рядом с Митей и кладя ему руку на плечо. — Тягая тяжести, ты толку не добьешься. Не с этого начинать надо. Короче, я тебе помогу. Два месяца — это мало. Но тренировки Воеводина даром не пропали точно. Не с нуля начинаем. Вставай, плюшевый мишка. Будем делать из тебя медведя. Настоящего лесного хищника.
— Тебе-то какое дело… — пробурчал Митя, отстраняясь. — Сдохну — так сдохну.
И тут Лена поняла, что в этой ситуации самое страшное: Митя уже попрощался с жизнью. Он уже смирился с тем фактом, что выйдет на поверхность и не вернется обратно. Парня надо срочно приводить в себя. И Лена решила, что больше церемониться с Митей не будет.
— Я те дам — «сдохну»! — закричала Рысева, отвесив Самохвалову мощную оплеуху. — Я те сдохну! Ты мужик, Митька! Мужи-и-ик, ты меня слышишь?! Кончай нюни распускать! Вперед, за гантели!
Митя, насмерть перепуганный, зато мгновенно пришедший в себя, сорвался с места и помчался к спортивным снарядам.
— Да не трогай ты эту, горе мое луковое! — зарычала Лена, увидев, что Митя потянулся к двадцатикилограммовой гире. — Грыжу хочешь заработать, да? Надорваться хочешь?
Лена взяла со стойки гантели по два килограмма каждая и протянула Мите. Самохвалов посмотрел на нее с удивлением.