Мэйзи отправилась выпить чаю и поболтать с экономкой Лилльского особняка, сердце которой сумела завоевать в прошлый раз, хорошо отозвавшись о Калли, а Франческа села за стол, где лежал один из чертежей Крэнстона.
Столовая для прислуги представляла собой уютный уголок, отделенный небольшим коридором от кухни, где гремели кастрюлями, однако стены достаточно приглушали звук, и до Франчески с дворецким доносился лишь тихий фоновый шум. Заботливый Крэнстон принес Франческе чаю и печенья, а сам встал чуть позади ее кресла.
— Прошу, присядьте, Крэнстон, — сказала Франческа, указав на кресло подле себя.
— Вы очень добры, миледи, но…
Крэнстон явно был сторонником соблюдения всех правил, но Франческа догадывалась, что последние годы у дворецкого часто болят колени. Ведь у нее имелся большой опыт в работе с пожилой прислугой.
— Пожалуйста, — настаивала Франческа. — Так нам будет удобнее беседовать. И мне не придется сворачивать шею, чтобы посмотреть на вас.
— Конечно, миледи, если вам так угодно.
Дворецкий сел рядом с Франческой, хотя и на краешек сиденья, словно готовясь в любой момент вскочить, а кресло отставил так, чтобы держаться несколько позади.
— Вот предварительный список гостей, — сказала она, положив на стол листок. — Посмотрите, не забыла ли я кого-нибудь и не поместила ли туда кого-то нежеланного?
— Уверен, вы сделали все превосходно, — заверил Крэнстон, но отложил список, чтобы посмотреть его позже.
Франческа взяла карандаш и принялась объяснять свою задумку с декорациями, делая пометки на чертеже. Крэнстон согласно кивал, записывая все на листок бумаги.
Когда они перешли к обсуждению закусок и напитков, пришлось позвать повара. Им оказалась полная женщина с седыми волосами и крепкими руками, привыкшими месить тесто и помешивать супы. Как и большинство поваров, она ревностно относилась к своей территории и в столовую вышла со слегка настороженным выражением лица. Однако вскоре обаяние Франчески сослужило свою службу, и женщина тоже закивала в знак согласия на все ее предложения.
— Так, так… — послышался со стороны двери красивый мужской голос. — Вы крадете моих слуг, леди Хостон. Должен ли я обижаться?
Все трое обернулись к двери, где, опираясь о косяк, стоял герцог. Он улыбался.
— Я бы с удовольствием их украла, но в этом случае рискую пасть жертвой гнева собственных домочадцев, — улыбнулась в ответ Франческа.
И снова ей пришло на ум, что подобная сцена стала бы для них с Рошфором обычным явлением, если бы свадьба состоялась. Как часто она поднимала бы голову и видела его в дверях наблюдающим за ней?